– Верно, - ответил он, мельком увидев трейлер, похожий на бело-голубого кита в пучине. Потом он нахмурился и сказал, не отрывая глаз от воды: - Смотри, он движется.

– Движется?

Секунд десять они молчали, прищурив глаза, потом Виктор кивнул.

– Ты прав, его сносит подводным течением.

– Не могу поверить, - простонал Келп.

Виктор оглянулся и посмотрел на берег.

– А вот и остальные, - вздохнул он.

Келп неохотно повернулся и увидел их; все пятеро вылезали из коневозки. Предводительствуемые Дортмундером, они гуськом вошли на причал. Келп ждал, нацепив на физиономию кислую улыбочку.

Дортмундер подошел и посмотрел на воду.

– Полагаю, вы сюда не загорать приехали, - сказал он.

– Нет, - покачал головой Келп.

Дортмундер посмотрел на воду.

– Он бултыхнулся туда, верно?

– Верно.
– Келп кивнул.
– Его видно...
– Он указал пальцем и нахмурился.
– Нет, уже не видно.

– Он движется, - сказал Виктор.

– Движется, - повторил Дортмундер.

– Когда он ехал под гору, ветром захлопнуло дверцы, - пояснил Виктор.
– Не думаю, что он полностью герметичен, но закрыт достаточно надежно, и там должно хватить воздуха, чтобы он сохранил кое-какую плавучесть и не увяз в иле или песке на дне. Вот почему его увлекает подводное течение.

Тем временем подошли остальные.

– Ты хочешь сказать, что он уходит?
– спросила Мэй.

– Совершенно верно, - ответил Виктор.

Келп почувствовал на себе взгляд Дортмундера, но не подал виду и продолжал смотреть на воду.

– Куда же он?
– спросила миссис Марч.

– Во Францию, - фыркнул Дортмундер.

– Ты хочешь сказать, он ушел с концами?
– спросил Герман.
– После всех наших трудов?

– Во всяком случае, немного денег у нас есть, - сказал Келп и с заискивающей улыбкой огляделся по сторонам. Но Дортмундер уже шагал по причалу к берегу. Остальные потянулись за ним, а ливень знай себе заливал все вокруг.

Глава 31

– Двадцать три тысячи восемьсот двадцать долларов.
– сказал Дортмундер и чихнул.

Они сидели в квартире, где проживали Дортмундер и Мэй. Все переоделись. Мэй и миссис Марч облачились в одежду Мэй, а пятеро мужчин - в шмотки Дортмундера. К тому же, все чихали, поэтому Мэй заварила побольше чаю с виски.

– Двадцать три, почти двадцать четыре тысячи, - сияя, сказал Келп. Могло быть и хуже.

– Да, - ответил Дортмундер.
– Это могли оказаться деньги конфедератов.

Марч чихнул и спросил:

– Сколько там на нас?

– Сперва надо расплатиться с тем, кто снабдил нас деньгами, - ответил Дортмундер.
– Это будет восемь тысяч. Остается пятнадцать тысяч восемьсот двадцать долларов. Делим на семь и получаем две тысячи двести шестьдесят зеленых на нос.

Марч наморщил нос, словно учуял зловоние.

– Две тысячи долларов? И только-то?

Герман и миссис Марч чихнули в один чих.

– Этого не хватит даже на оплату счетов от врачей, - сказал Дортмундер.

– Тем не менее, дело мы сделали, - проговорил Виктор.
– Вы должны это признать. Вы не можете назвать это провалом.

– Могу, если очень захочется, - ответил Дортмундер.

– Выпей ещё чаю, - предложила Мэй.

Келп чихнул.

– Две тысячи долларов, - сказал Герман и высморкался.
– Да я за один раз столько проигрываю.

Все сидели в гостиной вокруг денег, разложенных на кофейном столике. В одной стопке - обгорелые, в другой - мокрые, в третьей - целые. В квартире было сухо и тепло, но из спальни тянуло запахом мокрой одежды и беды.

Миссис Марч вздохнула.

– Придется опять носить этот корсет.

– Ты его потеряла, - укоризненно произнес её сын.
– Ты оставила его в банке.

– Значит, купим новый.

– Опять деньги тратить?

– Ну что ж, - проговорил Келп, - по-моему, можно разделить добычу и отправляться по домам.

– Разделить добычу, - повторил Дортмундер и взглянул на разложенную на столике бумагу.
– У тебя есть пипетка?

– Все не так уж плохо, - ответил Келп.
– Мы уходим не с пустыми руками.

Виктор встал, потянулся и сказал:

– Думаю, у нас было бы более праздничное настроение, если бы мы завладели и остальными деньгами.

Дортмундер кивнул.

– И не говори.

Они поделили наличные и разошлись. Все пообещали прислать позаимствованную одежду и забрать свою. Оставшись вдвоем, Дортмундер и Мэй сели на кушетку и посмотрели на четыре тысячи пятьсот двадцать долларов, оставшиеся на кофейном столике. Оба вздохнули. Дортмундер сказал:

– Что ж, надо признать, это дело дало мне кое-какую пищу для размышлений.