Приперев дверцу лифта стулом, чтобы она не захлопнулась, я обогнул покрытый тончайшей золотой фольгой письменный стол Боттвайля и склонился над золоченой корзинкой для бумаг. Она была полна примерно на треть. Я начал было в ней рыться, потом решил, что теряю время, перевернул ее, высыпав все содержимое на пол, после чего принялся просматривать все бумажки подряд и поочередно швырять их в корзинку. Мне попадались кое-какие обрывки, но ни один из них не умел ни малейшего отношения к моему брачному разрешению. Покончив с бумажками, я уже решил было, что из-за спешки смотрел недостаточно внимательно и собрался повторить всю процедуру, как со стороны студии послышался звук, напоминающий стук остановившегося лифта. Я быстро вернулся в студию, где застал двоих полицейских, которые явно пытались определить, кем в первую очередь заняться – мертвым или живыми.

Три часа спустя мы все сидели, сбитые в одну кучу, а мой закадычный враг и приятель, сержант Пэрли Стеббинс из уголовной полиции Манхэттена высился над нами, шаря по нашим лицам бдительным взором – прямой, как палка, крупный, мощный, с квадратным подбородком.

Наконец, он заговорил:

– Мистер Кирнан и мистер Хетч поедут со мной в контору окружного прокурора для дальнейшего выяснения обстоятельств этого преступления. Остальные могут быть пока свободны, но с одной оговоркой: вы должны находиться дома, по тем адресам, которые дали нам. Однако прежде, чем отпустить вас, я хочу еще раз задать вам вопрос про человека, который находился здесь под видом Санта Клауса. Вы все заявили, что ровным счетом ничего о нем не знаете. Никто из вас не хочет сейчас пересмотреть свое заявление?

Стрелки на моих часах показывали без двадцати семь. Полицейские, коронер, врач, дактилоскописты, санитары – кодла, которая насчитывала добрых две дюжины муниципальных служащих, – покончили с обычной для подобных случаев возней, включавшей и допрос свидетелей с глазу на глаз. Наивысшей чести удостоился я – меня допрашивали поочередно Стеббинс, следователь из ближайшего полицейского управления, а затем еще и лично инспектор Кремер. Последний отбыл около пяти, чтобы организовать облаву на Санта Клауса.

– Я не возражаю против того, чтобы поехать к прокурору, – заявил Кирнан Стеббинсу. – В данных обстоятельствах я вообще не вправе возражать. Но мы уже рассказали вам все, что знали; я – по меньшей мере. Мне кажется, что у вас сейчас одна задача – поймать убийцу.

– Не хотите же вы сказать, – вмешалась миссис Джером, – что никто из присутствующих ничего о нем не знает?

– По вашим словам выходит именно так, – ответил ей Пэрли. – Никто не знал даже, что здесь вообще будет Санта Клаус – так во всяком случае я уразумел. Сюда его привел Боттвайль, без четверти три, из своего кабинета. По-видимому, Боттвайль сам уговорился с ним, и Санта Клаус, поднявшись на личном лифте Боттвайля, переоделся прямо в его кабинете. Могу вам сообщить, что это подтверждается фактами. Костюм Санта Клауса был продан в магазине «Берлсон», что на Сорок четвертой улице. Мистер Боттвайль позвонил туда вчера днем и уговорился о том, что костюм пришлют сюда, с пометкой лично для него Мисс Квон признала, что получила сверток и сама отнесла Боттвайлю в кабинет.

Если верить полицейским, то никто никогда не констатирует какой-то факт, не заявляет, не сообщает и даже не докладывает, а – признает.

– Кроме того, – признал Пэрли, – мы сейчас проверяем агентства, в которых могли бы заказать услуги Санта Клауса, но это задача непростая. В агентствах часто сами не знают, с кем имеют дело. Если у нашего Санта Клауса имелись судимости, то вполне понятно, что увидев, какая поднялась заваруха, он счел за благо исчезнуть. Пока внимание всех было приковано к Боттвайлю, он незаметно поднялся в кабинет, переоделся и был таков. Костюм бросил в лифте. Если мы правы и Санта Клаус был обычным человеком, нанятым через агентство, то убивать Боттвайля у него причин не было. Кроме того, он не мог знать, что Боттвайль пьет только перно, и уж тем более не мог знать, где хранится яд.

– К тому же, – добавил Эмиль Хетч, сидевший мрачнее тучи, – если его наняли в агентстве, бежать для него было бы не просто глупо, но безрассудно. Ведь его неминуемо разыщут. Так что навряд ли его наняли через агентство. Это должно быть кто-то из знакомых Боттвайля, который знал и про перно и про яд, и к тому же имел серьезную причину, чтобы убить Боттвайля. А вы только понапрасну тратите время, занимаясь агентствами.

Стеббинс передернул мощными плечами.

– Наша работа в том и заключается, чтобы тратить время на розыск, мистер Хетч. Возможно, наш Санта Клаус настолько перетрусил, что не отдавал себе отчета в своих действиях. Я, конечно, понимаю, что в случае удачи, если выяснится, что его и впрямь наняли с помощью агентства, Санта Клаус окажется непричастным к убийству, но ведь бутылку-то отравили. Я хочу, чтобы вы это хорошо понимали и не удивлялись, почему вас просят оставаться дома, по указанным вами адресам. И не заблуждайтесь относительно серьезности этой просьбы.

– Не имеете ли вы в виду, – резко спросила миссис Джером, – что нас всех подозревают? Что или мой сын находимся под подозрением?

Пэрли открыл было рот, но почти сразу захлопнул его. Ничего не попишешь – сталкиваясь с подобными дамочками, приходится давить свои порывы. Ясное дело – он собирался в ответ брякнуть: «Разумеется, черт побери!» Вместо этого ему пришлось со всей возможной кротостью заявить:

– Я хочу сказать только одно – мы должны непременно разыскать этого Санта Клауса, а уж потом посмотрим. Если окажется, что он ни при чем, нам придется продолжить розыск убийцы, и мы очень рассчитываем на вашу помощь. Уверен, что все вы готовы оказать нам посильную помощь. Не так ли, миссис Джером?

– Я бы с удовольствием помогла вам, но я ровным счетом ничего не знаю. Кроме одного: моего любимого и обожаемого друга больше нет в живых, а я вовсе не намерена терпеть ни угроз, ни оскорблений. А что вы такое сказали насчет яда?

– Это вам известно. Вас уже расспрашивали.

– Да, конечно, но что вы хотели сказать?

– Вы должны были уже и сами понять это из вопросов, что вам задавали. Врач, осматривавший тело, считает, что убийца использовал цианистый калий, и рассчитывает подтвердить свой вывод во время вскрытия. Эмиль Хетч пользуется цианистым калием, занимаясь чеканкой и гальванопокрытием, – в мастерской на нижнем этаже в шкафу стоит целая банка цианида, а в мастерскую из кабинета Боттвайля ведет винтовая лестница. Любой из тех, кто знал это, а также то, что Боттвайль держит целый ящик перно в своем шифоньере и что в ящике стола всегда стоит откупоренная бутылка, не мог даже мечтать о более удачном стечении обстоятельств. Четверо из вас признались в том, что знают и то и другое. Еще трое – миссис Джером, Лео Джером и Арчи Гудвин – признали, что знали про перно, но отрицают, что знали про цианистый калий. Поэтому…