Шрифт:
Вернулась Зета, надевающая рюкзак. В следующую секунду появился разыскивающий клиента таксист. Глядя на отдыхающих в шезлонгах британцев, он позвал:
– Мистер Хоклифф!
– Наверное, мистер Хоклифф – это я, – сказал Хохлов, поднимаясь и стряхивая с брюк крошки.
– Ты вызвал такси? – удивленно спросил Старлиц.
– Не я, а Виктор. У него новый мобильный телефон.
– Кажется, у этого паренька есть голова на плечах, – заключил Старлиц.
4
Старлиц сел вместе с дочерью на заднее сиденье и дал ей зубочистку и мятную конфетку. Хохлов сел рядом с таксистом.
– Эркан! – распорядился Старлиц.
– Почему в аэропорт? – удивился Хохлов.
– Чтобы успеть взглянуть на артисток до их отлета в Стамбул. Девочка хочет на них полюбоваться, – объяснил Старлиц с усмешкой и закурил.
Хохлов нахмурился и опустил стекло. Старлиц послушно затоптал сигарету на резиновом коврике. Они въехали в гору, оставив позади гавань. Несмотря на бесконечную засуху, перед ними расстилался прекрасный вид. Такси, прыгая на ухабах, покатило по пригородам Гирны, чтобы, миновав хребет, попасть на шоссе.
Предоставив Зете возможность исследовать с помощью зубочистки провал на месте выпавшего зуба, Старлиц продолжил по-русски беседу с Хохловым.
– Как я понял, у тебя возникли проблемы с ребятами Озбея в отеле.
– Возникли, – подтвердил Хохлов.
– У ребят Озбея чешутся руки.
– Чешутся.
– Как тебе удалось так их разозлить? Их и его? Я велел тебе за ним следить, а ты взял и улетел в Будапешт.
– Следить за Озбеем должны специалисты, – сказал Хохлов. – Я нашел для этого субподрядчика – турецкого коммуниста, ностальгирующего по КГБ.
Старлиц потрогал свой гладкий свежевыбритый подбородок.
– Разве тут существуют действующие коммунистические ячейки?
– Конечно! В Турции тысячи коммунистов. Здесь еще не кончились шестидесятые годы. Интернационалист, пролетарский революционер – это здесь заманчивая карьера. Я нашел этого коммуниста в радикальном левом движении «Девримчи Сол». Он так мало запросил, что я нанял его вместе со всей его партийной ячейкой. Поэтому за Озбеем следила целая коммунистическая организация. Их побуждала к этому идеология, но они не побрезговали и деньгами.
– Что дальше?
– Как много тебе хочется узнать? Поездка в аэропорт занимает двадцать минут.
– Откровенно говоря, знать слишком много я не хочу. Зачем портить красоту сделки? – Старлиц поднял пухлые руки в знак покорности. – Все волшебство аферы вроде «Большой Семерки» – в изящном скольжении по самой поверхности, без всякого погружения. Излишнее вовлечение уродует картину.
– Хорошо. – Хохлов повернулся на ветхом сиденье такси и кашлянул в кулак. – Всего одна деталь, зато важная. Знаешь, почему ребятам Озбея взбрело в голову меня шлепнуть? Из-за Алтимбасака, владельца казино.
– Неужели? Уточни.
– Он оказал мне гостеприимство и поведал много полезного о ситуации здесь. Но притом он был леваком. Вот его тело и оказалось в разбитом «мерседесе» на дне пропасти. Тело, но не голова: в голову угодило несколько пуль, поэтому пришлось замуровать ее в ведерко с цементом.
Старлиц промолчал.
– Ты слыхал о «Турецких серых волках»?
– Они стреляли в папу римского, – машинально отозвался Старлиц.
– Да, Мехмет Али Агджа. Из-за банковского спора. Ватиканский «Банко Амброзиано» – банк, отмывавший деньги для польских антикоммунистов и снабжавший оружием антикоммунистов в Турции. Польша вызвала у него такой энтузиазм, что платить «Серым волкам» он не стал. Вот папа и пострадал.
Старлиц крякнул.
– Это Озбей дал Агдже пистолет, чтобы стрелять в папу. Только тогда он не звался Озбеем. У Озбея не меньше шести официальных личин. Мне доподлинно известно, что у него шесть турецких дипломатических паспортов. К тому же он пользуется специальными паспортами от разведывательных структур Азербайджана и Туркменистана. Господин Озбей перерос «Серых волков»: он выгодно вложил деньги и оказался в высоких кругах турецкого правительства. Теперь его интересы – нефть, торговля оружием и наркотиками в тюркских странах бывшего СССР. Его «дядя-министр» – это руководитель тайных операций MIT, турецкого Центрального разведывательного управления.
– Я вполне мог бы обойтись без всего этого, – пожаловался Старлиц. – Какое мне дело до здешней политической каши?
– Это еще цветочки, ягодки впереди. Мои друзья-революционеры, турецкие коммунисты, уже полвека борются с правительством. Но они терпят поражение, потому что всегда оставляют свои грузовики со взрывчаткой в неверных местах. Зато у них много тайных досье на Озбея, его друзей, спонсоров, наставников. Свои файлы они хранят в компьютерах в Голландии, потому что в Турции MIT бросает коммунистов в тюрьмы, пытает, убивает.