Шрифт:
Макото и Барбара – они по-разному называли свои группы, потому что постоянно уводили разных музыкантов из конюшен «Тошиба-И-Эм-Ай» и «Сони-Эпик», – никогда не возносились на первые строки американских чартов. В семидесятых годах они гремели в Бразилии, Индонезии, Малайзии, Таиланде, Новой Зеландии, Норвегии, Финляндии, в восьмидесятых в Португалии, Гоа, Макао, на Мальте, Ибице, в Корее, Швеции, Гонконге, Сингапуре, на Тайване. Их записи попадали в десятки хитов во Франции, Испании, Голландии, Италии и Греции. Макото и Барбара неизменно покоряли Японию, где хорошо принимали даже дочерние группы Макото. Но американский рынок оставался им не по зубам, несмотря на то, что оба говорили главным образом по-английски, жили в Америке и собрали все мыслимые записи Элвиса Пресли.
Старлиц и Зета явились в сказочный дом Макото в десять с минутами по среднетихоокеанскому времени. Особняк магната нельзя было назвать огромным, несмотря на внушительные размеры: он все равно походил на хрупкого коробчатого воздушного змея из Японии, рухнувшего с большой высоты на ярко-зеленый склон северного побережья Кауаи. Стены казались трепещущими на морском ветерке, вокруг пестрели и благоухали шпалеры, вились веранды с изящными крылечками и мокрые дощатые дорожки, в тени бугенвилей скромно прятались спутниковые «тарелки».
У входившего в дом создавалось впечатление, что его проглотил бумажный журавль. Сами стены – правильнее сказать, мембраны – были необыкновенные, из глянцевого губчатого материала. В изломанных крышах зияли провалы патио, через которые яркая гавайская луна могла созерцать жуткие анфилады из акрилового стекла и волнистой лавы. Полы и дверные косяки были сделаны из пятнистого, цвета меда «плайбука», постмодернистского ламината из расщепленного бамбука и пластикового клея.
Казалось, все это жилище принес из океана ветер, в нем можно было, наверное, наткнуться на кита, однако в нем обитало двадцать человек, и стоило оно более трех миллионов долларов. На острове Кауаи нельзя было найти архитектора, который замахнулся бы на такой проект. Над ним потрудились, как видно, многонациональные бригады, на счету у которых был музей Гетти в Лос-Анджелесе и невероятная постройка Фрэнка Гери в Бильбао. Счета за такую диковину сразили бы любого, кроме эстетствующего миллионера, для которого любая встреча с бухгалтером кончается приступом нарколепсии. Дворец на Кауаи дался Макото нелегко, но он быстро возрождался из пепла. Перерасходом его было не пронять. Немного марихуаны – и к нему возвращалось настроение добродушного наплевательства.
– Послушай, папа!
– Что?
– Послушай, папа, почему богачи не любят комнат в доме?
– Милая, здесь ценят объем и движение воздуха, – объяснил Старлиц. – На Гавайях не знают, что такое холод или жара. Вот они и позволяют себе всяческие безумства.
Навстречу гостям вышла зевающая служанка. Макото набирал персонал для дома из бывших лифтеров компьютерно-обувного супермаркета «Йеллоу Мэджик Оркестра». На служанке была непромокаемая розовая форма из полиэфира. Старлиц предположил, что форму разработал Жан-Поль Готье: только у Готье полиэфир мог получиться таким пушистым.
Лениво покачиваясь в сугубо гавайской манере, служанка провела их наклонными коридорами, стены которых были беспорядочно увешаны золотыми альбомами и бурными излияниями за подписями знаменитостей. «Хотелось бы, чтобы больше американских ребят увидели, как мы постигаем твою задушевную музыку. Типпер и Ал», «Можешь считать меня мечтательницей, но ты и сам такой. Йоко и Шон», «От Теда и Джейн – Макото и Барбаре! Спасибо за помощь на яхте. Будете в Атланте, заходите!» [55]
55
Ал и Типпер – Ал Гор, бывший вице-президент США, и его жена Типпер. Йоко и Шон – Йоко Оно, вдова Джона Леннона, и ее сын Шон. Тед и Джейн – Тед Тернер, создатель Си-эн-эн, и его жена, актриса Джейн Фонда.
Сам Макото завтракал в одной из кухонь, стоя и босой. Судя по виду и запаху, трапеза Макото не менялась уже много лет: мясные консервы с гречневой лапшой.
– Регги! – крикнул он, заключая Легги в объятия. Макото поседел, пополнел, стал пользоваться бифокальными очками. – Ешь «Спам» [56] . – Макото великодушно протянул свой котелок. – С континента. Для тебя полезно.
– Мы поели в отеле, – сказал Старлиц.
– Отель! – возмутился Макото. – Ты что, Регги? Тут для тебя есть комнаты для гостей. Можешь занять комнату Марико Мори. Марико Мори знаешь?
56
«Spam» – «Спам», марка консервированного колбасного фарша. Также устоявшееся нарицательное название массовых «мусорных» рекламных рассылок электронной или «бумажной» почты, в явном виде не востребованных получателем (произошло от крайне навязчивой рекламы вышеупомянутого фарша).
– А, да, нет, может быть. Марико Мори – дочь строителя величайших в мире небоскребов. Она фотографируется в токийском метро в космических скафандрах из «майлара».
Макото энергично закивал.
– Какая славная девочка, а? Суперталантливая! Как хороша!
– Интересно, Марико Мори понимает, что в последнее время слишком далеко зашла?
– Конечно! Марико большая художница. Большие продажи нью-йоркского «Сотбиз». – Макото глянул на Зету и деланно осклабился. – Кто эта фанатка? У нее такие шикарные башмаки!
– Это моя дочь, Зенобия. Зенобия Боадиция Гипатия Макмиллен.
Зета и Макото обменялись долгими, осторожными, трансконтинентальными взглядами.
– Тебе нравится «Шар дракона»? – спросил наконец Макото.
– Да, – тихо ответила Зета. – «Шар дракона» – это здорово.
– А «Сейлор Мун»? [57]
Она вскинула голову.
– Конечно!
– «Покемон»? «Привет, Китти»?
– Это всем нравится! Только дураки от этого не тащатся!
– Девчонка что надо! – одобрил Макото. – Ты голодная, Зен Оби? Ты нравиться лапша удон? [58]
57
«Шар дракона», «Сейлор Мун», «Покемон», «Привет, Китти» – японские комиксы и анимационные фильмы.
58
Удон – японская лапша из гречихи.