— Понятия не имею.

— И что ты по этому поводу думаешь?

Я сказал, что я по этому поводу думаю. Дебби попросила меня больше не произносить при ней таких слов.

— Но я надеюсь, капитан не считает тебя убийцей?

— Я тоже на это надеюсь. Он попросил послезавтра зайти к нему.

— Боишься?

— Чего?

Дебби допила пиво, поставила кружку на стол и вынула из кармана сигареты.

— Я так и думала, что ты спросишь — «чего?». Мне кажется, что такие парни, как ты, никогда и ничего не боятся.

— Что, по-твоему, я должен ответить?

— Ты чего-нибудь в жизни боишься?

Дебби прикурила и посмотрела на меня. Я по-честному подумал и сказал:

— Раньше, когда я жил с женой, очень боялся, что она будет мной недовольна.

— А теперь?

— А теперь у меня нет жены.

— Я не знала, что ты был женат. Мне казалось, что такие парни, как ты, не должны жениться…

— Дурацкое выражение «такие парни, как ты».

Мы помолчали.

— Расскажи, что там у тебя произошло с женой. Почему вы расстались?

— Н-ну… это был так давно… И вообще этого не было. Я пошутил. Купить тебе пива?

Я сходил к стойке и заказал еще две «Балтики». Когда я вернулся, Дебби смотрела в окно и молча курила. В «Нике» огромные окна, через которые видно все, что происходит на два квартала вокруг.

— Знаешь, Стогов, я все утро думала о том, что ты сказал мне вчера в галерее… Ну, насчет того, что тебе не хотелось бы со мной спать… Ты ведь действительно совсем меня не знаешь.

— Не знаю.

— И ты единственный парень, которому я довольно откровенно предлагаю переспать, а он отказывается.

Я отхлебнул пива и решил, что ответить мне нечего.

— Вчера я, честно скажу, расстроилась. Решила, что со мной что-то не так. Приехала домой, легла и долго не могла уснуть. В каждой стране свои представления о женской красоте. Европейцам нравятся длинноногие девушки, а китайцы считают, что длинные ноги — признак уродства… Я перечитала, что писал по этому поводу немецкий социолог Эрнст Марлингер, и подумала, что, наверное, у русских я просто не вызываю тех же эмоций, что у ирландцев…

— На самом деле все не так. На самом деле ты очень красивая девушка. Любой парень был бы рад встречаться с такой девушкой…

— Но не ты?

— Но не я.

— То-то и оно. Я стала вспоминать все, что знаю про тебя, и решила, что национальный менталитет здесь ни при чем. Проблема не во мне, а в тебе…

Я прикурил и сказал:

— Точно.

Я пускал дым кольцами, а Дебби по-прежнему смотрела в окно. Парни опаздывали уже на сорок минут.

— Знаешь, Стогов, я просто хочу, чтобы ты знал — такие парни, как ты, никогда мне не нравились.

— Если честно, мне они тоже не нравились.

— Это все, что ты хочешь сказать?

— Нет. Еще я хочу сказать, что если бы я был твоим редактором, то обратил бы внимание, что ты слишком часто употребляешь одни и те же выражения подряд. С точки зрения стиля это не хорошо.

— Ты невыносим. Я понимаю, почему ты не можешь жить с женщиной. Ни с женой, ни с подругой. Тебе нравится строить из себя супермена. Крутого мужика, для которого работа и алкоголь всегда важнее, чем подруга жизни. Но придет день, когда ты пожалеешь об этом. У тебя уже сейчас нет друзей. Нет семьи. Ничего нет! Только твоя работа и твой алкоголь! Отличная компания для супермена!

Дебби выпила всего две кружки «Балтики», но казалась непропорционально пьяной. Она горячилась, с трудом подбирала русские слова и, наверное, воспринимала эти банальности всерьез.

Я следил, как тает в воздухе дым от моей сигареты, и прикидывал, как бы мне попрощаться с девушкой и поехать домой. Именно в эту минуту в зал ввалились парни.

— Hi, guys!

Оба ирландца были насквозь мокрые и запыхавшиеся. Они, перебивая друг друга, извинялись, объясняли, что заблудились, перепутали троллейбус и что-то еще. Я был рад, что они появились, потому что выносить общество Дебби больше не мог.

Брайан повесил куртку на плечики, закурил и спросил, что мы пьем.

— «Балтику». Очень рекомендую.

— Почему вы оба такие хмурые? Когда на улице льет, как сегодня, а вы сидите в тепле, пьете пиво и болтаете с приятными людьми, то нужно светиться от счастья и с каждым тостом благодарить Бога за такое везение.

— Дебби считает, что я слишком мало люблю людей и слишком много пью алкоголя.

— А сколько это — много?

— Не знаю… Дебби, «много» — это сколько?

— Вам бы только поржать.