– В общем так, – завершает свою речь Баландин. – Завтра я вас жду. Привезете фотографии для документов, свою и вашего друга. День вам на сборы и прощания. Послезавтра утром вы оба у меня.

– Есть, – коротко отвечаю и пытаюсь встать.

– Подожди козырять. – Недовольно морщась, останавливает меня генерал. – Я ещё не закончил. В четверг-пятница у нас будут, так сказать, занятия. Посмотрим, господа офицеры, не потеряли ли вы ещё формы?

Прямо-таки! Потеряли форму! Курам на смех! Говорил бы уж прямо: «желаю посмотреть да оценить, что вы умеете».

– В субботу вылетаете. Подробный инструктаж в субботу утром. Вопросы есть?

– В субботу? Тимофей Прокофьевич говорил – в пятницу?

– Тимофей Прокофьевич в расписание авиарейсов не смотрит. А я смотрю.

Просто и коротко. Больше вопросов на тему «кто в доме хозяин?» – у меня не возникает.

– Еще вопросы?

– Никак нет! – отчеканиваю я.

– Вот и хорошо. Идите. Завтра с утра, часов, скажем, в десять, жду вас с фотографиями.

– Разрешите идти?

– Ступайте, Александр Васильевич, ступайте.

Ну что ж, наступило время игры ва-банк. Похоже, у нас есть реальный шанс получить с этой игры свои дивиденды.

В наш тихий гномовский клуб я возвращаюсь радостным и окрыленным.

– Что случилось? – дивясь моему настроению, интересуется капитан Бирюков. – Банников сделал тебя своим исповедником?

– Что-то в этом роде, – ухмыляюсь я. – Хотя, мсье Арамис, исповеди – это по вашей части.

– И нечего тут обзываться, – деланно обижается Слава, – ты по делу говори.

– Ладно, не дуйся. В общем, слушай внимательно. Банников во всей этой операции – только прикрытие, ширма, свадебный генерал.

– Не понял?

– Что тут непонятного? Банников, если посмотреть его нелегкий боевой путь, типичный выскочка. Серьезных дел у него практически не было, и вся то его заслуга в том, что он вовремя оказался в нужном месте и директивы сверху понимал с полуслова. Мужик он въедливый – это да, но для того, чтобы в неполный полтинник быть генерал-лейтенантом в Комбинате подобного достоинства маловато. Поэтому, сидит он на своем высоко поставленном кресле на столько как профи экстра-класса, сколько как человек Президента. После того, как волей случая он от Бумазеева перекинулся к Номеру Первому, вся его карьера завязана только на него. Как ты думаешь, коллеги Тимофея Прокофьевича, на глазах у которых этот приезжий подполковник меньше чем за десять лет в генералы и замы выбился, сильно его жалуют?

– Думаю, не очень.

– Скорее всего. Значит, если в результате всех игр группы Мюррея, Президент слетает с грохотом и треском, то не успеем мы с тобой оглянуться, как их превосходительство у метро пирожками торговать будет, а то и ещё чего похуже. Смекаешь, к чему я речь веду?

– Пока не совсем. Если Банников – попка, то кто тогда всем этим кордебалетом дирижирует?

– Еще один наш знакомый. Генерал-майор Баландин. В отличии от вышеупомянутого свитского генерала, – этот из боевых. Вот он-то и играет в полный рост. Теперь ясно?

– Вполне. Если предположить самое худшее, что Президент тоже в игре, то получаем следующий расклад: на данный момент – он фигура сыгранная и для следующего хода его отдадут, не задумываясь. В таком случае, пешки вроде Банникова слетают сами собой. По-твоему он это понимает?

– Понимает или спинным мозгом чует – без разницы. Но то, что чувствует – это точно, – подтверждаю я.

– Если же, что более вероятно, короля делает свита и Президента играют в темную, тогда его дело почти так же фатально, как и в первом случае, но тут появляется один смешной нюанс. Тому, у кого глаза закрыты, всегда их можно открыть, в отличии от тех, кто и так все видит. Глупо, конечно. Что-то вроде сказки о добром царе, которого суки-бояре держат в неведении о чаяниях народных, но в сказочке этой для нас есть определенный смысл.

– Давай, Слава, давай! Шевели мозгами. Это у тебя хорошо получается!

– Не перебивай. Если, скажем, подкинуть Банникову информацию по делу Мухамедшина, то есть, конечно, не всю, а только ту часть, которая касается танков, и продемонстрировать ему, что это не просто контрабанда оружия, а глобальная провокация против Президента и, естественно его самого, то первое, что он сделает – бросится спасать свое место под солнцем. Логично?

– Вполне. Если, конечно, Банников сам не в курсе этих дел, – провоцирую я Славу.

– Гарантии, конечно, нет, но посуди сам: в гореловском органайзере его нет, а информация о левых танках не того рода, чтобы сообщать её лицам, непосредственно в деле не участвующим. Верно?

– Думаю, да. Хотя, если возможно, этот вопрос следует уточнить.

– Хорошо. Как ты предлагаешь действовать?

– Мы с Валерой едем в командировку… – буднично сообщаю я.

– С Валерой?

– Да. Я уже договорился насчет его кандидатуры.

– Лихо!

– Не знаю уж насколько лихо, но мне, пожалуй, будет спокойней. Так вот, мы едем, устраиваем тарарам, выстраиваем все таким образом, будто вся акция была задумана с единственной целью: его, дорогого нашего и трижды ненаглядного генерала Банникова, подсидеть, и через него гоним материал наверх. Ну что, складно?