Шрифт:
Доживем, это верно. А пока подведем итоги, что мы тут уже успели нарыть. Сухорук – Рыбаков для нас уже дело ясное. Сухорук занимался махинациями компании Мюррея и натолкнулся на участие в них Горелова-старшего, что, в общем, очевидно и послужило причиной обращения к нашему генералу. В деятельности Мюррея и Горелова заинтересованы какие-то высокопоставленные лица, они-то и позаботились спрятать концы в воду. Наш выход на них – Банников. И планирует этот самый Банников очередное убийство. Тоже не слабо. Особенно если учесть, что совершить его, по его мнению, должен я. Ну, это ещё бабушка надвое сказала. А пока что…
– Согласен. Ладно, дай мне телефон.
Накручиваю заветные семь цифр.
– Алло, Натали? Вечер добрый.
– Привет, – слышится на том конце провода радостный голос моей красавицы. – Хорошо, что ты позвонил.
– Ты чем занимаешься?
– Смотрю телевизор.
– Из дома выйти можешь.
– Могу, – Наташа почему-то переходит на шепот. – Когда?
– Через полчаса, – глядя на часы, говорю я.
– Хорошо, – тихо произносит она.
– Тогда до встречи. Целую.
Трубка возвращается на рычаг.
– Я смотрю, ты неплохо проводишь время, – хмыкает Бирюков. – Ладно, удачи. Смотри, завтра в девять утра в офисе первое заседание пайщиков концессии. Смотри – не опаздывай.
Горит, переливается огнем реклам и фешенебельных ночных клубов старая Москва. Дружелюбно подмигивают светофоры, стараясь не создавать мне задержек в пути. Своим светофорным чутьем они понимают, что недаром я мчу, как на пожар. И всякий, кто уходил хоть раз в полную неизвестность, знает, как важно, возвращаясь, услышать обычное слово: «Привет!»
Глава 17
Когда после бессонной ночи вас будит телефонный звонок, ничего не остается делать, как только признать, что нет в этом мире совершенства. И судя по всему, не будет. И даже то, что доносящийся из трубки голос старинного друга и соратника сообщает, что заседание совета директоров переносится с девяти часов утра на полдень, утешает как-то слабо. Но утешает. Значит, знакомство с дочерним предприятием Центра, фирмой «УСК», временно откладывается. Что ж, хоть в себя прийти успею.
– Кто это был? – не просыпаясь, шепчет Натали.
– Спи, любимая, звонили с работы, сказали, что у меня есть ещё часа три свободного времени.
– Это хорошо, – она поворачивается ко мне и приподнявшись на локте, тихо воркует. – Ты меня любишь?
Удивительно возбуждающее зрелище – обнаженная красавица, после бурно проведенной ночи. Только полный идиот не признает себя влюбленным по уши. Тем более, что так оно и есть. Но лирика лирикой, а вставать пора. Я как можно убедительней целую мою восхитительную возлюбленную и, мучительным усилием воли не дав утру превратиться в продолжение ночи, стремительно ретируюсь из постели.
– А может быть, ну её, ту работу?
Ах, милая моя девочка. Если бы можно было «ну ее». Варианты отсутствуют.
– Ничего не получится, – развожу одной рукой, поскольку вторая целомудренно придерживает простыню, в которую я завернут наподобие римского оратора.
– Противный, – деланно обижается она. – Между прочим, в четверг я уезжаю в Австрию! Так что, ловите миг удачи!
– Черт возьми! Верно! Я как то совсем упустил это из виду. Австрийская модельная фирма!
– «Штергерд-Беллиц». Мне предлагают контракт на год с возможностью продления.
– Чего делать-то?
– Фотомоделить. Честно говоря, не то, что бы мне особо хотелось ехать. Но с другой стороны – возможность посмотреть мир, поскольку ты, нехороший человек-редиска, что-либо рассказывать отказываешься. Да и в любом случае, лучше увидеть своими глазами, тем более на шару – фирма платит. С другой стороны, денег немного заработаю. А то кто меня, бесприданницу, замуж возьмет. Натали вздыхает и хитро смотрит на меня. – Вот вы, Александр Васильевич, к примеру, возьмете?
– Молчи, глупая! – я подхватываю мою сказочную царевну, как она есть, и, невзирая на деланное сопротивление, подымаю под потолок. – Я действительно тебя очень люблю. И буду очень ждать, когда ты вернешься. Все журналы с твоими фотографиями скуплю. А насчет свадьбы, скажи мне, на кой ляд я тебе сдался, такой старый?
– И это ты говоришь мне насчет глупостей? Немедленно поставь меня на пол!
Почувствовав под ногами твердую почву, она прижимается ко мне и обхватывая руками мою шею, произносит тихо, но очень отчетливо: – Дурак ты, Сашенька! Я тебя полюбила, ещё по Анькиным рассказам. Ну, может, не то, что полюбила – заинтересовалась. А когда ты на конкурсе появился, я поняла – вот, это он. Влюбилась с первого взгляда. Хотя тебе, мамонту толстокожему, этого не понять! Поэтому, если ты действительно не песни мне поешь, а желаешь того, я буду твоей женой. Со штампом ли в паспорте, без него – все равно. Лично я не вижу необходимости впутывать государство в наши личные дела, но это на твое усмотрение. Потому как ты – дому голова.