– Я уверен, ты горишь желанием попробовать себя в роли н_о_в_о_г_о_ актера. Не так ли?

Тогда я понял, что проиграл.

– Как?
– в третий раз произнес я фразу, за которой привык скрываться все эти годы.

– Люди должны жить в роли, не возлагая глупых надежд на всесильные спецэффекты...
– Он разжал кулак. На ладони его поблескивал цилиндрик, размером с пальчиковую батарейку.
– Убедись, что они и умирают в своей роли.

Ибо только смерть - достойный венец настоящего кинофильма!

Хэммингуэй вдавил кнопку в торце "батарейки".

Я отпрянул назад, когда в воздухе материализовался прозрачный сгусток, разбивший в спектр яркие солнечные лучи. В плавных изгибах "хрусталя"

отражалось мое перекошенное ужасом лицо. Беспомощно пятясь назад, я оглядывался по сторонам, выискивая пути отхода, совсем как бедняга-диктор из кинофильма. Путей отхода не было.

– Дэвид, пожалуйста, одумайтесь! Это недоразумение, я возращаю свои слова назад. Но - ОДУМАЙТЕСЬ!
– настаивал я.

Он улыбнулся.

– Просим прощения, но проданная продукция возврату не подлежит...
– он замахнулся и метнул "батарейкой" в существо.

Развернувшись, я бросился обратно к двери. Вцепившись в ручку, я потянул что было силы... Ударил ногой, навалился бедром... Тщетно.

Мерзкий хлюпающий звук заставил меня обернуться. Режиссера видно уже не было, лишь с глухим звоном разлетелись по залу изувеченные обломки коляски, и окропили мое лицо теплые соленые капли.

Прижавшись спиной к двери, я замер в ожидании неизбежного. Кровь стучала в висках, а грудь подымалась и опускалась в частых дыхательных движениях.

Рубиновое гелеобразное создание приблизилось, обняло меня непривычной плотностью, и через мгновение я ощутил, как неведомая сила кинематографа возносит меня вверх, чтобы с размаху шмякнуть о пол...

...Так я стал свидетелем того, что был убит спецэффектом нового поколения.

22.10.2000г

Николаев