– Все как обычно, - заметил адвокат.
– Альма, вы наводили порядок на тумбочках?

– Нет, сэр, у нас была приходящая прислуга.

Муни подошел к тумбочке слева и выдвинул ящик.

– Аспирин, - сообщил он.
– Очки, футляр, заколки, помада, зеркальце, салфетки...
– Адвокат взял футляр.
– Что в нем можно хранить, если очки лежат отдельно?
– Он открыл футляр и, ни слова не говоря, показал его сначала Альме, потом Фаулеру. В уголке, под подкладкой, застряла капсула.

– Секанол!
– вскричал ошеломленный Фаулер.
– Ну и намылю я шею тому, кто не заметил эту штуку!

– Вот где она их прятала, - торжествующе сказал Муни.
– Я очень хорошо знал Розу. Писать она не могла. Но не могла и не подать нам знака. И если она не пела...
– Адвокат взял с тумбочки песенник.
– А это что?
– Он встряхнул книгу, и из неё выпало письмо.

– Письмо, полученное вчера!
– воскликнула Альма.
– Но зачем она сунула его в песенник?

– в качестве закладки, - ответил Муни.
– Концовка стихотворения "Последняя роза лета". Слушайте. "Меркнут верные сердца, и дружба увядает. Из яркого любви венца самоцветы выпадают. И близкие вдаль улетают. Сиротливо одному в этом мире унылом. Вслед за вами я иду, тут уже постыло". Вот вам и предсмертная записка, лейтенант. Очень тонкая и умная, в стиле Розы.

– Сообщение о самоубийстве в песеннике!
– вскричал Фаулер.
– И я должен поверить этому сумасбродству?

– А вы подумайте как следует, - невозмутимо сказал адвокат.
– Совсем беспомощный человек, почти все друзья и знакомые умерли. Долгие месяцы она собирала капсулы. И вдруг пришла весть: скончался близкий друг. У неё не осталось никого на свете! И песенник она попросила не затем, чтобы петь. Какое уж тут пение после таких печальных известий. Она хотела найти строфу, которая заменила бы ей предсмертную записку.

Слушая Муни, Альма вытирала слезы и кивала.

– Что ж, звучит убедительно, - признал Фаулер.
– Вы её знали, а я нет. У меня нет причин не верить вам.
– Он достал из кармана ключик и открыл наручники.
– Поехали в участок, подпишем бумаги об освобождении мисс Уэстон.

В лифте Альма расплакалась и мысленно поздравила себя. Несколько месяцев она старательно собирала с пола оброненные Розой желатиновые капсулы с секанолом. Вспомнив, как подложила на тумбочку песенник с письмом, Альма едва не хихикнула от удовольствия. На самом деле Роза отшвырнула это письмо, сказав: "Еще один болван подох. Выброси эту писанину". Когда она попробовала какао, Альма аккуратно разрезала капсулы и высыпала порошок в чайник, добавив побольше сахару, как любила Роза. Альма с гордостью думала о том, как заставила напыщенного осла Муни сыграть нужную роль. Пятнадцать тысяч долларов теперь принадлежат ей!

"Я всегда была лучшей актрисой, чем Роза", - подумала она, но в этот миг её охватил внезапный испуг. Господи, одного она не учла!

Десять дней спустя лейтенант Фаулер нашел Альму в маленькой меблированной квартирке.

– Мисс Уэстон, к сожалению, вынужден сообщить, что я пришел снова арестовать вас. Теперь вы уже не выпутаетесь.

Альма понимающе кивнула.

– Капсулы, да?
– спросила она, надевая шляпку.

– Они самые. Мы не нашли в желудке покойной никаких следов желатина. Не было его ни в чашке, ни в чайнике. Роза была прикована к постели и не могла выбросить капсулы сама. А мы их искали. Поверьте, мы искали их везде!

Альма закусила губу.

– Вы спустили капсулы в унитаз?
– спросил Фаулер.

– Да, - ответила Альма.
– За всем не уследишь.