– Он даже не счел нужным пригласить меня принять участие в собрании генеральных штатов!

– Вот это самое слово в слово сказала и ее величество!

– Но зато он пригласил лотарингских принцев, наших добрых друзей.

– И истинных королей Франции!
– язвительно прибавил Асти.

Вдруг во дворе замка послышался шум, а с подъемного моста донесся троекратный трубный звук, оповещавший о прибытии посетителя.

– Какой дьявол осмеливается беспокоить меня в такой час? гневно крикнул герцог Анжуйский.

Но в дверях кабинета уже показался паж, доложивший:

– Его высочество герцог Гиз!

Это имя заставило герцога вскочить: ни один Валуа еще не слушал без волнения этого имени.

Герцог Гиз вошел весь запыленный в шлеме и панцире. Он был очень бледен, его взор горел злобой, поступь была взволнованная и резкая.

– Нечего сказать, кузен, славная у вас полиция!
– закричал он при входе.

– Вам угодно...

– Мне угодно заметить, что в Сомюре имеется мостовая застава, дозором над которой командует один из ваших офицеров, и все-таки через эту заставу пробрались преступные беглецы! Этот ротозей ухитрился пропустить целую шаланду с гугенотами, нагруженную золотом...

– Вот уж этому мне трудно поверить, кузен! Золото стало такой редкостью во Франции.

– Да, может быть. Однако вы, наверное, слыхали о так называемом "сокровище гугенотов"?

– Слыхал, но не верил!

– И напрасно. Это сокровище существует, и его- то наваррскому королю удалось провезти через сомюрскую заставу. Но это еще не все! Наваррский король осмелился захватить в плен женщину, которую везет заложницей в Наварру.

– Кто же эта женщина?

– Моя сестра Анна!

Этот ответ вырвал у герцога Франсуа крик изумления.

– Да в уме ли вы, кузен?
– сказал он.

– Еще бы!
– ответил тот и стал вкратце рассказывать кузену о событиях этого вечера.

Не успел он окончить рассказ, как дверь снова открылась и паж доложил:

– Ваше высочество, только что прибыл мальчик, который сделал пятнадцать лье на неоседланной лошади, чтобы доставить вам письмо.

– От кого?

– Мальчишка уверяет, что от герцогини Анны Лотарингской. У Гиза и герцога Анжуйско! о одновременно вырвался крик:

– Пусть войдет!

XXXI

Тем временем наваррский король весело ужинал в замке видама де Панестер. Хозяин выказал по отношению к гостям такое радушие, что Паком только диву давался. Обычно крайне схупой, видам уставил стол лучшими запасами кладовой и винного погреба, причем поставил даже бочонок жюрансонского вина, которым крайне дорожил.

Генрих Наваррский имел привычку топить горе в вине; а сегодня у него было много горя: шаланда потерпела крушение, старый сир де Мальвен утонул и погибла герцогиня Монпансье, с которой он так твердо рассчитывал провести несколько сладостных часов. Поэтому он усиленно приналег на вино, и жюрансонское стакан за стаканом исчезало в его утробе. Другие тоже не отставали от него, и только Рауль, которому почему-то хозяин замка казался подозрительным, был воздержаннее других.

Время шло в веселой беседе, которая порой принимала очень легкомысленный характер, что объяснялось отсутствием дам:

Берта не вышла к ужину, так как горе совсем сломило бедняжку. Лишь когда пробило двенадцать часов, наваррский король вспомнил, что не худо было бы отдохнуть теперь. Поэтому он попросил проводить его в отведенную ему комнату.

В коридоре Рауль подошел к Генриху и сказал:

– Ваше величество, неужели мы пойдем спать?

– Но я думаю, милый мой! Вот странный вопрос!

– Дело в том, что видам мне почему-то очень подозрителен, и если он каким-нибудь чудом пронюхает, что под его кровлей находится наваррский ко...

– Милый мой,- перебил его Генрих,- вот уже три ночи, как я не смыкаю глаз. Я умираю от сонливости и не могу выдержать долее! Поэтому именно ввиду возможной опасности я прежде всего должен выспаться - иначе у меня не будет сил!

– Ну, так мы зато будем бодрствовать по крайней мере!

– Это хорошо. Так вот что, милый мой: возьми стул и проведи ночь у порога комнаты мадемуазель Берты!

– Слушаю-с, ваше величество. А вы-то сами как?

– Со мною лягут оба гасконца.

Генрих с остальными двумя гасконцами прошел в отведенную им комнату. Сам король сейчас же бросился не раздеваясь на постель, а гасконцы решили бодрствовать и, чтобы разогнать сонливость, принялись играть в кости. Но и часа не прошло, как один из них сказал:

– Странное дело! Никогда еще вино не кидалось так сильно мне в голову!

– А я больше не в состоянии бодрствовать!
– признался Другой.