Маргарита Николаевна взяла Антона под руку:

– Пойдемте же, я вас внимательно слушаю. Что вы не знали?

– Я не знал, что в этом помещении живете вы и Галина... то есть Гиата.

– Правда? Какая интересная случайность...

Открыв дверь, Антон сразу же увидел в кресле возле окна ту златовласую женщину, с которой они ехали в машине. На ней было зеленое платье свободного покроя, волосы эффектно спадали на плечи...

Сухова охватил внутренний трепет, граничащий с паническим страхом. Что это? Безумие? Шутка? Что-то вообще невообразимое? Но ни руки, ни лицо не выдали состояния Антона. Врач Сухов умел владеть собой.

Он решил спокойно осмотреться.

В большой комнате возле окна стол и два кресла, на столе бумаги, штатив с пробирками и три небольшие реторты, газовая горелка, маленькие аналитические весы, еще один штатив с какими-то реактивами, портативная пишущая машинка и прибор, похожий на кардиомонитор. (Любой прибор с экраном осциллографа напоминал Антону кардиомонитор.) Все стены в комнате заставлены стеллажами с книгами: старыми - с бумажными страницами, и новыми - библиоскопами.

– Вас зовут Гиатой?
– Сухов не нашелся спросить о чем-нибудь еще, чувствуя, что пауза затягивается.

– Да. Я - Гиата. А вы - Антон Сухов, я слышала, как вы знакомились с моей мамой. Садитесь.
– Она указала взглядом на кресло против себя.

Сухов медленно подошел к столу, остановился в напряжении.

– Как все это понимать?

Женщина тихонько рассмеялась.

– Что понимать?

– Вы хотите сказать, что я знал ваш адрес, а вы просто сидели дома и ждали меня, пока я натешусь с вашим Серафимом... Не так ли?

– Все случилось действительно не очень складно. Я прошу извинить меня, но...
– Женщина улыбнулась какой-то заученно-кроткой улыбкой.
– Но ко мне вы попали, разумеется, не совсем случайно. Но не нужно волноваться. Никто из нас не сошел с ума. По крайней мере вы. Можете мне поверить, это я вам гарантирую. Все в порядке, Антон. Можно мне вас называть просто Антоном и на "ты"? Тебе плохо гулялось с Серафимом?

– Погуляли прекрасно, - процедил сквозь зубы Сухов, - но, может, вы все-таки объясните, к чему этот спектакль?

– Это не спектакль. Надеюсь, что как врач и просто как умный современный человек без лишних комплексов ты не только все быстро поймешь и воспримешь, но и скажешь свое слово... Однако давай по порядку... Чудесный день сегодня. Разве не так? Сегодня у тебя рано закончились операции, ты торопился домой, и вдруг...

– Откуда вы знаете, где я работаю и когда закончил оперировать?

– Все это элементарно, Антон. Просто я читаю твои мысли. Но не торопись с умозаключениями. Хочешь кофе?

– Благодарю, не хочу.

– Напрасно отказываешься.

Сухову захотелось встать и уйти. Но любопытство и необычность ситуации заставляли сидеть.

– Почему напрасно?

– Кофе - напиток бодрости!
– патетично воскликнула Гиата.
– Разве не так написано в кафе на Киевской площади?

– Не помню. Я очень редко бываю на Киевской площади.

– И очень редко пьешь кофе...
– лукаво смотрела Гиата, и Антон Сухов сразу почувствовал многозначительную иронию. Он любил кофе давно, и Гиата, оказывается, и об этом догадывается. А может, даже знает?

– Да, я очень редко пью кофе... на Киевской площади.

– А кофе там чудесный.

– Может, прекратим имитацию непринужденной беседы?

– Почему?
– она так прелестно, с таким естественным удивлением улыбнулась, что у Сухова мурашки пробежали по спине.
– А что тебя интересует, Антон?

– Казалось бы, ты и сама должна знать не только время окончания операций, но и круг моих интересов, - отчеканил Сухов каждое слово, тоже переходя на "ты".

– Не преувеличивай моих возможностей.
– Гиата блеснула рядами ровных белых зубов.
– Я могу многое. Могу читать твои мысли. Но это еще не все. Далеко не все.

– Кто ты?

– Гиата Бнос.

– Я сейчас встану и пойду. Если я спросил о тебе, то совсем не для того, чтобы услышать еще раз твою фамилию.

– А что же ты хотел услышать?

– Собственно говоря, ничего не хотел... Но если я оказался у тебя дома, да еще таким странным образом, то, может, ты сама хотела что-то мне сказать?

Гиата снова лукаво улыбнулась.

– Зачем так торопиться? Хочешь кофе?

– Да...

– Вот это уже лучше. Кофе - напиток бодрости. А торопиться никогда не следует. К тому же у тебя такой прекрасный день сегодня. Легкий день. Сегодня ты можешь отдыхать душой и телом... Послушай, почему ты такой взвинченный?

Гиата говорила неторопливо, спокойно, доверительно.

– Чем ты испуган? Ведь ничего особенного не произошло... И тебе не пристало смущаться в присутствии молодой... очень молодой женщины.

Сухов прикрыл веки.

– Разве мое состояние вызвано присутствием молодой женщины? Кстати, почему ты подчеркиваешь, что "очень молодой" женщины?

– Ну... Галантного кавалера, как вижу, из тебя не получится, но не отчаивайся. Не будем распространяться о наших годах. Ладно? Серафимчик! Дверь в комнату почти сразу же открылась.
– Принеси нам кофе и немного коньячку.