Уже в поезде, возвращаясь в Сергиевск и перебирая в памяти события прошедших суток, я вспомнил, как анархисты стреляли на Дворянской улице в окна домов, где находились различные советские и партийные учреждения. Как могло случиться, думал я, что в Самаре хозяйничают вооруженные бандиты? Может, у нас недостает решительности? В нас стреляют, а мы либеральничаем, уговариваем. Что это - чрезмерная гуманность Самарского ревкома или его бессилие?.. Вспомнил я и разговоры в губкоме о том, что до сих пор не был расстрелян ни один политический враг Советской власти. Но разобраться тогда в сложнейших вопросах внутренней политики партии я не мог.

С этими мыслями я возвратился в имение, решив в ближайшее время снова поехать в Самару. "Там нужны люди, а я тут с сеялками да боронами вожусь". Но различные хозяйственные дела заставили меня со дня на день откладывать отъезд.

Это было в начале июня. Однажды, поднявшись, как обычно, с петухами, я пришел в кузницу, чтобы сообщить Илье о своем решении покинуть имение и попрощаться с ним и другими рабочими. Управляющий был уже там, хотя никогда в столь ранний час он здесь не появлялся.

–  Пришла пора расстаться с этими местами, - не ответив на мое приветствие, сердито буркнул он. - Разумеется, я мог бы заставить вас уйти пешком, но не хочу брать греха на душу. Можете воспользоваться телегой. Так что - с богом!..

Находившиеся в кузнице рабочие переглянулись.

–  И поторапливайтесь, а не то легионеры поговорят с вами по-другому. Они скоро пожалуют и сюда. Думаю, их заинтересуют не только наши лошадки, хлеб и мясо, но и живой коммунист...

Молча смотрел я на управляющего: так вот ты кто!..

–  Я не оговорился: именно живой коммунист, - продолжал он откровенно издевательским тоном, - потому что в Самаре остались только мертвые. Не вышло, господа большевики. Хотели крестьянство по миру пустить? Не позволим! Хватит митинговать! Покомиссарили!

Только теперь я понял, какая молния озарила управляющего: щеки его горели, выражение лица стало надменным, точно к нему вернулась прежняя власть офицера царской армии над бесправным солдатом. С его поведением как нельзя более гармонировала его одежда: из-под накидки виднелся стоячий воротник защитного офицерского кителя, бриджи были отутюжены, хромовые сапоги на высоких каблуках начищены до блеска...

Из Сергиевска доносился приглушенный расстоянием колокольный звон.

–  Слышите? - обращаясь к рабочим, произнес управляющий. - Поминки по ревкому справляют...

–  Рано радуетесь! - перебил я его. - Рабочие и крестьяне взяли власть в свои руки не для того, чтобы позволить незваным пришельцам, в том числе и белочешским легионерам, хозяйничать на нашей земле.

Я говорил это не для управляющего, а для рабочих, которые, почуяв недоброе, подошли к нам. Управляющий смотрел на меня с нескрываемой ненавистью.

–  Повторяю, убирайтесь отсюда подобру-поздорову, да поскорее. Я не потерплю здесь большевистской агитации!..

Я понял, что спорить с управляющим бесполезно. Если правда то, о чем он говорил, то действительно оставаться здесь было опасно. Позорно не позорно, а нужно было уезжать. И, попрощавшись с рабочими, я забежал в свою комнатушку за вещами и направился к телеге.

–  И вот что еще, - услышал я за спиною насмешливый голос управляющего, - считайте, что лошадь вы угнали самовольно.

Краюшкин взял в руки вожжи, и телега, на которой обычно вывозили в поле навоз, покатилась. Желая унизить меня, другой телеги управляющий не дал.

–  Да ты не печалься, - успокаивал меня Краюшкин. - Недолго он будет тут хозяйничать. Найдется управа и на него...

–  Спасибо, Краюшкин, за добрые слова. Надо бы только нам поскорее выбраться из Сергиевска, не то беды не миновать!

На пересечении дорог мы встретили небольшой отряд белочехов. Краюшкин свернул на обочину и остановил лошадь, чтобы пропустить отряд.

–  Стой! - раздался окрик.

От колонны отделился молодцеватый прапорщик, приблизился к нашей телеге и молча уставился на меня. Вслед за ним подошел щеголевато одетый приказчик сергиевского купца, у которого я совсем недавно по мандату губсовнархоза реквизировал склад сельскохозяйственных машин.

–  Откуда, куда и по какой надобности направляетесь, позвольте узнать?

–  Едем в Сергиевск за углем для кузницы, что в имении князя Голицына, ответил я.

–  Так, значит, за углем? - насмешливо произнес приказчик. - Допустим, что это так...