Чертовски уставший от схватки с железным стражем, я, покачиваясь, побрел в рубку и отдал мозгу звездолета команду на подготовку к старту. Сердце, отчаянно колотилось в груди, в висках стучало, в ушах шумело. Даже не верилось, что вот сейчас я нажму на клавишу пуска и полечу! Куда угодно, только подальше от этой проклятой планеты!

Мозг звездолета сообщил, что все системы функционируют нормально, горючего - полбака.

Я глубоко вздохнул, успокоился как мог, решительно нажал на клавишу пуска и... полетел.

Полетел вверх тормашками из рубки на бетонную площадку космодрома. В тот самый миг, когда я нажал клавишу, звездолет... исчез! Я больно шлепнулся о бетон..

Вокруг меня стояла толпа королевских придворных во главе с самой королевой и главным министром. Они хохотали. Хохотали до упаду. Тут же крутились телеоператоры с камерами, сверкали лампы-вспышки фоторепортеров. Я не сразу сообразил, что произошло, а когда понял, то чуть не разревелся от досады и бессилия. Меня одурачили! Нашего звездолета в этом космопорту простонапросто не было. Мне подсунули гравифантом, чтобы потешиться надо мной. В самый последний момент гравифантом попросту выключили. Вот гады!

Охая и постанывая, я встал с бетона и, окруженный хохочущей, визжащей от смеха толпой, побрел в свое жилище. Благо оно было рядом с космопортом.

Два дня я отлеживался в своей каморке. Кланяться меня не носили. Обходились. По телевидению в день по десять раз показывали репортаж о моей попытке бегства. Оказывается, за мной следили уже давно. Заснял все: и как я днем искал звездолет, и как покупал инструменты, потратив на них чуть ли не все сбережения иэ жалкого жалованья шута, и как пробирался ночью к звездолету... Подробно показывали, как я, обливаясь потом, рубил, пилил, ломал злосчастный замок. Он в отличие от звездолета, был настоящим. Ну и, разумеется, показали мое падение на бетон: во всех возможных ракурсах, замедленно, покадрово и т. п. И даже хромающего, бредущего домой, показать не забыли. От телевидения не отставали и газеты. Вся планета надрывалась от хохота. Меня величали величайшим королевским шутом всех времен. С чем меня не забыл поздравить и Федя. Проклятый изменник! И Он туда же!

Королева подарила мне ошейник и намордник, украшенныебриллиантами. И сказала, что теперь во время различных торжественных приемов и других церемоний я буду сидеть на поводке, привязанный к ножке трона, в что такой высокой чести не удостаивался еще ни один презренный инопланетянин.

Такого оскорбления я простшть уже не мог. Целыми днями я обдумывал, как отомстить королеве.

Время шло. Федя Мудреный закончил строительство оранжереи, высевал и высаживал цветы. Каждый мой шаг транслировали по всепланетному телевидению. Чтобы я ни делал: ел, спал, прогуливался - все местным жителям казалось чертовски смешным.

Однажды в порыве отчаянной злости я задумал задушить королеву. Пробрался ночью в ее спальню, протянул руки к ее шее и... застыл, как статуя. Вспыхнул яркий свет. Снова меня снимали, снова все хохотали, а я стоял в глупой позе и не мог шелохнуться. Меня простонапросто вморозили в гравикуб. Больше всех смеялась сама королева. В этой спальне она, оказывается, и не спала. В постели лежал ее гравифантом. Более того, сама идея задушить королеву мне была внушена телепатически, специально, чтобы поразвлечься. И снова обо мне гнали телевизионщики репортажи на всю планету.

Однажды ночью в мое жилище явился Федя, разбудил и, показав знаками, чтобы я не шумел, пошнил за собой. Мы долго молча пробирались ночными удицами. За городом он посадил меня в вертолет, и мы куда-то полетели.

– Что это все значит?
– удивился я.
– Откуда у тебя вертолет?

– Вертолет я соорудил сам, а летим мы к настоящемy нашему звездолету.

– Как ты определил, что он настоящий?
– ехидно поинтересовался я.

– Очень простo. Раздобыл прибор, позволяющий отличать предметы настоящие от гравифантомов.

– И кто тебе его дал? Прибор-то секретный!

– Главный министр дал.

– С чего бы это вдруг такое доверие?

– Да просто некоторые поставщики начали было поставлять для оранжереи фальшивые агрегаты. Я заявил, что в таких условиях сооружать оранжерею отказываюсь. Вот министр и выдал мне прибор. Под расписку. Очень удобная штука. Глянул в окуляр, и все ясно: где настоящие вещи, а где гравифантомы.

Летели мы часа два. Свой звездолет нашли в глухом горном ущелье. Охрану усыпили одной гранатой с сонным газом. Проникли в рубку, запустили планетарные двигатели и плавно оторвались от поверхности проклятой планеты. Я линовал. На сей раз все шло без обмана.

Зря я ликовал. На высоте пяти километров звездолет растворился. Исчез и Федя вместе с прибором. И он оказался гравифантомом! В грависетку поймали меня у самой земли. Пока я летел, вокруг меня роились гравилеты прессы. Им, в гравилетах, было чертовски смешно.

На следующий день ко мне снова пришел Федя, а с ним - ребята из нашего гаража. Меня тискали, обнимали, говорили, что заточение кончилось. Я послал их всех очень далеко и заявил, что на такую дешевку больше не поддамся. И вообще, пока не повысят жалованье, в телешоу не участвую. Но гравифантом меня скрутил да и силой потащил в космопорт.- Дорoга проходила возле оранжереи. За прозрачными стенами ее плескалось целое мере цветов. Чтобы все сорта цветов расцвели разом, Федя специально рассчитал для них разные сроки посадки и высева. Оранжерею, как муравьи кусок сахара, облепили местные жители. Цветых загипнотизировали их. В завороженнoй тoлпе я заметил королеву и главного министра. Они на нас не смотрели.