Владимир Михаилович Титов
ЛЮБАША С НЛО
Качаясь и бормоча что-то про себя, Иван Иванович Сидоров наконец-то добрался до двери своей квартиры.
Минут пять он искал в карманах ключ, еще минут десять вставлял его в замочную скважину. Открыв кое-как дверь, Сидоров, не разуваясь, побрел в спальню. Жены там не оказалось. Заглянул в детскую комнату - сына тоже не было дома. Иван Иванович ввалился в зал и замер. В кресле, освещенная слабым светом бра, сидела его жена Любаша.
– Ну, наконец-то, - прошептала она со вздохом.
– Я думала, так и не свидимся больше. Садись. Нам надо поговорить.
Тихий печальный голос жены оглушил Сидорова сильнее залпа десятка мортир. Он был готов к скандалу, он приготовился выслушать и отпарировать любые упреки и обвинения, а тут...
Иван Иванович нерешительно потолокся в дверях и присел на край дивана.
– Э-э-э...
– промямлил он.
– Тут, понимаешь, это... друзей встретил, ну и...
– О чем ты, Ваня?
– Любаша подняла на Сидорова заплаканные глаза. Разве это так важно?
– Как?
– не понял тот.
– Так мы же это... выпили п-по сто, нет, по двести пи-исят граммов...
– Ну выпили и ладно. В первый раз разве? Не о том я, Ваня...
– Нет, ты постой.
– Слова Любаши задели Ивана Ивановича за живое.
– Ты это... что-то не туда клонишь. Что значит: не в первый раз? Ну да, пью иногда. Так ведь эти... стрессы. И врачи советуют. Я ж тебе показывал статью этого...
– Помню, Ваня, помню ту статью.
– Помнишь, а сама: в первый раз, что ли!..
– Ваня, - хоть и решительно, но с дрожью в голосе перебила Сидорова жена.
– Мы должны расстаться с тобой.
Иван Иванович тупо уставился на жену. Внутри у него неприятно похолодело.
– Ты что, уезжаешь?
– Точнее, улетаю, - вздохнула тяжело Любаша.
– А... Ты с Сашкой к маме...
– Нет, Ваня, насовсем.
– Жена приложила к глазам мокрый от слез платочек и замолчала.
На лбу у Сидорова выступила холодная испарина.
Дышать стало трудно.
– Любаш, - забормотал он.
– Ты п-п-подумай, что г-г-говоришь-то?! Н-ну выпил. Честное слово: в последний раз! Брошу, Люб, мы ж с тобой столько лет душа в душу...
– Не уговаривай, Ваня. Ничего уже нельзя изменить.
– Что, хахаля нашла?!
– взревел Сидоров.
– Все вы!..
– Ваня!
– Что, Ваня? Раз Ваня - так дурачок? Умнее откопала?
– Прекрати истерику, - сухо приказала Любаша.
Иван Иванович замолчал. Боль, мелькнувшая в глазах Любаши, непривычная интонация приказа подействовали на него как ледяной душ.
– Да, я улетаю, но не к другому мужчине, как- думаешь ты, - в голосе Любаши звучала нескрываемая горечь.
– Я улетаю в другую галактику, на новую родину плазметян.
– П-подожди, подожди... О чем это ты?
– Иван Иванович потер лоб и удивленно посмотрел на жену.
– Что за вздор ты несешь? Кто из нас свихнулся: ты или я? А... Слушай, Любаш, ты только не волнуйся... Я сейчас... сейчас... Я только позвоню... Приедет доктор и...
– Сидоров попытался встать.
– Сядь и не суетись, - одернула его Любаша.
– Нет, Любаш, я понимаю, я пьян... А!
– засмеялся Сидоров.
– Я все понял! Ты просто разыгрываешь меня! Ну да, конечно. Я тоже иногда почитываю эту... сайнс... как ее там?... фикчен, что ли? Фантастику, в смысле...
– Почитывал, - невесело усмехнулась Любаша.
– Когда поменьше пил почитывал.
– Ну, почему же?
– Только не шучу я, Ваня.
– Ну-ну!
– хмыкнул Сидоров и поудобнее уселся на диване. Жена не уходила к другому, и на душе Ивана Ивановича отлегло.
– Давай-давай дальше!-У тебя это здорово получается.
– Ваня...
– Нет, нет. Ты продолжай. В самом деле занятно, - балагурил он, не замечая обиды и жгучей тоски в глазах жены.
– Ну что ж, - тихо сказала Любаша после некоторого молчания.
– Верить или не верить - твое дело.
Любаша задумалась, словно подбирая слова.
– Родилась я миллиарды лет назад. В ту пору планета, на которой ты живешь, была совершенно непохожей на нынешнюю. Из огненной лавы еще и не начинали вырисовываться контуры первых материков. Жизни, в вашем понятии этого слова, не было и в помине. Зато был избыток свободной плазмы, свободной энергии...
– Бр-р-р, - передернул плечами Иван Иванович.
– Какие страсти! А скажи мне, старушка ты моя доисторическая, откуда взялась ты, ежели жизни не было? Прямо нонсенс какой-то!