В избе было тесно и душно. Махорочный дым облаком стоял под потолком. Мужики сидели вдоль стен на лавках. Герасим чинно, не спеша рассказывал:

–  Подъезжаю это я к селу Нагаткино, а навстречу мужичишка. Лошаденка еле тащит воз, а на возу всякого добра навалено: ящики, стулья, узлы. "На новое жительство?" - спрашиваю. А тот аж захлебывается от радости: "Домой, мил человек. Домой барахлишко везу. Бог послал, не обидел. Добрые люди дали. Бери, говорят, барское добро, не жалко..." Остановились мы, закурили, мужичок и пояснил: "Нагаткинские-то разгромили своего помещика Белякова, все из усадьбы растащили, а последушки мне разрешили взять, животность начали делить, а потом, гутарят, и за землю примутся. Вот как, мил человек, на свете бывает. Был пан да пропал... Жаль, не нагаткинский я, а то бы мне и коровенка досталась..."

Герасим оглядел слушателей и продолжал:

–  Мужик поехал своей дорогой, а я решил завернуть к имению Белякова. Думаю, надо же самому поглядеть, как там они с помещиком разделались. Подъезжаю - и вправду: возле усадьбы людей видимо-невидимо. Все о чем-то хлопочут, кричат. Телеги с барахлом стоят. Волокут коров, лошадей. Ну как ни есть - ярмарка!

–  А ты чего же подарочка не прихватил? - поинтересовался Игнат.

–  Чего на добро соседних помещиков зариться? У своих надо брать! А мы вот сидим все судим да рядим, как быть, - хмуро ответил Герасим.

Мужики заволновались. Новости, привезенные Герасимом Гуськовым, взбудоражили всех.

На следующий день в Шатрашанах только и было разговоров что о разгроме усадьбы Белякова. Большинство крестьян одобряли нагаткинцев, хвалили их за решительность и смелость. Лишь некоторые старики и зажиточные осуждали "бунтарей".

Самые решительные и смелые предлагали:

–  Хватит зря языком, что цепом, молоть. Пошли к своему барину, теперь наш черед.

В нашей семье особенно воинственно был настроен дядя Афанасий. Он предлагал немедленно последовать примеру нагаткинцев:

–  Чего ждать? Надо идти в имение и брать за грудки управляющего.

Дядя Гавриил предостерегал:

–  Не пори горячку! Подожди, посмотрим, как обернется дело с нагаткинцами.

–  Правильно! Ожидай, ожидай, Гаврила, - с издевкой говорил дядя Афанасий. - Видно, забыл, как с тебя чуть шкуру не спустил управляющий, когда ты прихватил сноп овса из барской скирды для своей лошаденки?

При этом напоминании дядя Гавриил поморщился:

–  Как же! Забудешь такое! Все село я тогда обошел. Еле-еле наскреб денег. Принес управляющему штраф, а он, нехристь, взял как должное да еще обругал меня на своем басурманском языке. И чего это везде в имениях управляющие не из русских?

–  Наверно, потому, что боятся бары своего русского человека...

Вмешался в разговор отец:

–  Дело не в боязни. Просто руками иностранца помещику легче драть с нас шкуру и гнуть мужика в дугу.

Часто в подобных спорах принимал участие наш сосед - Петр Салабаев. Он всегда соглашался с доводами отца, поддерживал его:

–  Истинную правду говорит Евстигнеич. На то и поставлен управляющий, чтобы шкуру с нас драть.

Иногда к нам на огонек заглядывал учитель Иван Степанович Новиков. Он охотно беседовал с мужиками. В такие вечера я не ходил гулять: учитель казался мне самым умным человеком на свете.

Однажды засиделись мужики в нашей избе за полночь.

Горячо спорили о том, что же дальше делать. Поступить по примеру пагаткинцев или иным каким способом заполучить землю у помещика. Порешили мужики созвать сход и на нем обсудить вопрос.

Сход был назначен на один из воскресных дней. Решили пригласить и управляющего имением князя Голицына: через него шатрашанцы собирались предъявить барину свои требования. Но управляющий, узнав о предстоящем сходе, вызвал из Симбирска солдат, а посланных к нему делегатов выгнал:

–  На сборище ваше я не приду. Нечего мне с быдлом разговаривать!

Мужики решили все же сход собрать.

В воскресенье, после обедни, площадь перед церковью запрудил народ. Вместо управляющего появился земский начальник.

Выслушав требование крестьян о продаже им части помещичьей земли, он только пожал плечами:

–  Земля принадлежит князю Голицыну. Он ее хозяин. Захочет продать продаст, не захочет - не продаст. Если же вы попытаетесь захватить ее силой, будете строго наказаны за самоуправство.

–  Так пускай барин нам ответит, будет он продавать землю или нет! загудели в толпе.

–  Барина ищи свищи! - перекрыл гомон чей-то насмешливый голос.

Земский начальник впился глазами в крикуна:

–  Чего горланите, смутьяны? Вам не землю - дубину надо, грабители!

Эти слова оказались искрой, упавшей в пороховую бочку. Ропот перешел в грозный рев. Послышались угрозы:

–  Нам дубину, а тебе, черту толстопузому, - петлю! Сам ты грабитель!

Кричали все. Один старался перекричать другого. Но вот послышался сильный, ровный голос учителя Новикова: