Катя прикусила губу. Четверо эльфов, четверо стройных красавцев-блондинов в элегантных костюмах, выстроившись полукольцом, медленно приближались к Хищнику.

– Не смей,– негромко произнес Карлссон.– Назад. Ко мне.

Большое ухо Хищника дернулось. Он услышал. Но повиноваться Охотнику не спешил.

А большинство троллей, похоже, даже не сообразили, что происходит.

– Ух, не пора ли перекусить? – нарушив тишину, рявкнул дядюшка Ниссе.– Что-то я проголодался!

Тут многие эльфы словно очнулись и толкаясь, кинулись к выходам.

Впрочем, далеко не все ши ударились в беспорядочное бегство. Не менее двух десятков эльфов отступили вполне организованно. И кое-кто из них уходил с явной неохотой, ведь это только на первый взгляд численное превосходство было на стороне троллей. Большинство Туат'ха'Данаанн, не слишком доверяя Ротгару, прибыли в Стокгольм с вооруженной охраной. И сюда тоже пришли не безоружными.

И всё же гости-ши приехали на свадьбу, а не на битву. Скорее всего, именно поэтому они предпочли отступить. Так подумал Карлссон.

Катя ничего не подумала. Она просто облегченно перевела дух.

– Поймать бы парочку сидов – и на праздничный стол,– проворчал Скаллигрим.

Карлссон посмотрел на большого тролля – и тот отвел взгляд.

– Ну да,– проворчал он.– Я тоже испугался. Но от этого сидятина не становится менее вкусной.

Возбужденные тролли тем временем уже занимали места за столами. Там и без «сидятины» хватало выпивки и закуски.

Несмотря на несколько напряженное вступление, праздник явно удался. Все присутствующие, кроме, быть может, Карины чувствовали себя легко и непринужденно.

– Нет, ты мне ответь,– требовал Дима у Скаллигрима,– почему вы, бессмертные и могучие, живете, считай, в канализации? Почему?

– Ну, насчет канализации – это ты не прав,– возразил большой тролль.– Разве у меня плохой дом, а? Уютное просторное местечко. Ну-ка скажи: у кого еще есть такое отменное жилище?

– Всё равно это неправильно,– провозгласил Дима.– Вы, тролли, могли бы добиться большего. Завоевать себе достойное место под солнцем.

Скаллигрим шумно поскреб затылок.

– Ну мы ж не человечки. Мы не очень-то его любим, солнце это. Это вам бы всё – хвать, хвать. А нам много не надо. Покушать, конечно. И – чтобы нас не трогали. Вот вся философия.– И одним глотком всосал очередную бутылку пива.

– Вот поэтому,– важно произнес Дима слегка заплетающимся языком,– не вы, могучие и бессмертные тролли, а мы, как ты только что выразился, «человечки», стали доминирующей расой. Но ты не парься, Скалли. Мы о вас позаботимся! – Он покровительственно похлопал Скаллигрима по ручище.– Мы вас в беде не оставим! Тем более – враг у нас один!

– Один! – охотно согласился Скаллигрим, заглатывая еще пол-литра пива.– Смерть сидам!

– Смерть! – поддержал Дима, чокаясь кружкой с кулаком Скаллигрима. Кулак был больше кружки раза в полтора. Очередная бутылка пива спряталась в нем полностью – только горлышко наружу.– Смерть! Но не всем. А то это будет геноцид. Самых симпатичных мы оставим. На развод!

– Точно! – рявкнул большой тролль по-шведски.– Для утех и на пропитание! – Наткнулся на свирепый взгляд супруги и быстро поправился: – Только на пропитание. Исключительно! Что может быть вкуснее молоденького сида, а, братец? – обратился он к Хищнику.

Хищник оскалился и показал два растопыренных пальца.

– Ты чего? – не понял захмелевший Скаллигрим.– Чего это ты мне показал?

– Два сида,– пояснил сидевший рядом с Хищником Карлссон.

– А-а-а…

– Впервые вижу захмелевшего тролля,– по-шведски сказала Катя.

– Да-а… Мельчает наш народ…– пробормотал Карлссон и пригорюнился.

Сам он, впрочем, был трезв. Хотя существенно уступал Скаллигриму размерами. Однако, случись им схватиться всерьез, у большого тролля не было бы никаких шансов на победу.

– Слушай, когда это ты выучила шведский? – задала Кате давно вертевшийся на языке вопрос Лейка.

– Вот… Выучила. Вообще-то это подарок,– уточнила она.

– Да ты что! А как это?

– Так… От одного… друга.

– Ну ты, Катька, даешь! – не без восхищения объявила Лейка. И тут же, без всякого перехода, наклонившись к Катиному ушку: – Имей в виду, подруга: что там у вас с Димкой – меня не касается. Но Карлссон мой. Или мы больше не подруги.

– А как же Эрик? – насмешливо спросила Катя.