Я заглянул на первую страницу. Так и есть! Опять! Мне снова всучили вчерашний номер! Ну, Дума, погоди, разозлился я. Придет час. Рано или поздно тебя разгонят вместе с твоими кассиршами, твоими киоскершами, твоими полотерами и твоими полузасохшими цветочками демократии. По моим наметкам, Россию вскоре ждет сильная рука с большой вертикальной метлой власти. А при наличии метлы зачем нам еще веник? Архитектурное излишество. Кстати, это неплохая метафора, надо запомнить и вставить в новую статью. Может, даже в заголовок. «Метла верзус веник»? Нет, бестолочи не знают языков. «Метла против веника»? «Метла вместо веника»?

– А, привет, Гоголь-моголь! – прозвучало над ухом.

Полоскин, кто же еще? Консультант-кремленолог с вечным пончиком в руке. Всем придумывает клички, и сам же над ними первый хихикает. Премьер у него почему-то Борман, спикер Думы – Унтер, президент – Волька-ибн-Хоттаб, а из желтка моей фамилии он еще лет сто лет назад сбил себе гоголь-моголь.

– Привет, Штаны в полоску! – традиционно ответил я.

– Видел тебя вчера по ящику, – шутовски поклонился кремленолог. – Ну прямо звезда экрана. Я смотрю, тебя к малолеткам потянуло.

– Так ты разве не знал? Гумберт – мое второе имя, – парировал я. – Гэ Гэ Желтков.

– А как твой джихад? Все ли олигархи уже на нарах?

Полоскин намекал на последний цикл моих статей, имевший немалый резонанс. Ко всем толстосумам, мною задетым, Генпрокуратура стала подбирать ключики. Меня начали сравнивать со Слепым Пью из «Острова Сокровищ».

– Маленечко оставил, на развод, – в тон ему проговорил я. – Надо же хоть кому-то за нас платить.

– Разумно, дружище, архиразумно. – Полоскин пожевал пончик и кивнул на газету. – А может, это ты Звягинцева… того-с? Колись, старичок, ведь ты? Перешел от теории к практике? Небось выкрал его, обчистил и на его доллары жрешь теперь своего угря?

– Для меня это не слишком радикально, – помотал я головой. – Обижаешь. Если уж переходить, так сразу к индивидуальному террору. Ледорубом их по башке и – в светлое будущее!

– А потом и до нас, консультантов, доберешься?

– Обещаю, что тебя убью последним, – заверил я Полоскина, и тот, весело ухмыляясь, отбежал вместе со своим пончиком.

Иногда кремленолог злил меня настолько, что я уже был готов его сглазить. Но всякий раз останавливался: он был чересчур полезной балаболкой, из его трепа я извлекал правильные интенции. Пусть погуляет. Вот уж кого я сглазил с наслаждением, так это вчерашнего телевизионщика. Он меня не на шутку унизил. Опустил ниже плинтуса. Он дал мне понять, что в глазах молодежи я стою дешевле, чем какая-то поп-звездочка третьей свежести. За это я кинул в него плохим взглядом и скрестил в кармане средний палец с указательным. Теперь с ним обязательно случится что-нибудь дрянное. Что – не знаю, но случится…

– Доброе утречко! К тебе можно подсесть?

У моего стола в позе суслика замер с подносом Мотя Апфельгауз, директор Координационного Центра По Экономической Стратегии Оборонной Политики. Центр с таким длинным названием состоял из самого Моти, двух его помощников, компьютера и закутка на верхнем этаже Госдумы. Считалось, будто Мотя обслуживает думских випов, Старую площадь и МВД. Он и на самом деле рассылал свои электронные цидульки по важным мейлам, но я был уверен: его прогнозы уничтожаются сразу по приходу вместе с другим спамом.

Впрочем, Апфельгауза я не обижал. Тот был в числе немногих, кому я внушал страх. Древний иудейский инстинкт самосохранения в долговязом, словно антенна, Моте был развит до невероятной степени. Он потрохами чувствовал во мне ток силы. Большинство знакомых меня лишь ненавидели, но этот – боялся. И ухитрялся, несмотря на рост, смотреть на меня снизу вверх.

– Садись, – разрешил я. – Какие новости в Экономической Стратегии? Инвестиционный климат планово ухудшается?

– Не так быстро, как ты предсказывал, но все же динамика именно в ту сторону, – с готовностью подтвердил Мотя. – Социологи фиксируют всплеск имперской идеи, а экономика провисает в той же пропорции. После раскулачивания «Пластикса» все стабильно ползет на минусах. Мы еще не Уганда, но сильно ниже Чехии. По-моему, америкосы даже в дохлую Румынию вкладывают больше.

– А чему ты удивляешься? – Я пожал плечами. – Элементарно, Мотя. Румыния – признанный центр мирового вампиризма. Дракула оттуда, Чаушеску оттуда, Носферату тоже оттуда. Пол-Голливуда работает на этом топливе. Страна теней, чего ты хочешь?..

– Ой! – вздрогнул Апфельгауз.

Над нашим столом нависла тень.

Это был хотя и не Дракула, но такая же нежить: кулакастый и насупленный депутат Денис Ларягин. Еще один минус думских едален – здесь чаще можно столкнуться нос к носу с каким-нибудь монстром. Ларягин был из тех, кто не желал принимать новые правила и тихо переписывать свою недвижимость на родных. Он продолжал настаивать, что богатство не порок, что слово «олигарх» придумали мы, политологи. В нынешней Думе таких уродов мизер, а в новой – не будет совсем. Либо не будет самой Думы.