Клео на цыпочках подошла к столику и взяла фотоаппарат. Оставалось еще пять кадров. В оранжевом свете заката тело Тома отливало бронзой, а коричневое одеяло было прекрасным фоном. Клео даже пожалела, что у нее не цветная пленка. Бронзовая кожа, каштановые волосы, блестящие в лучах солнца…

Она сделала один снимок, другой, чувствуя истинный восторг. Еще два щелчка. Если на фото все выйдет именно таким, это будут ее лучшие снимки.

Когда Клео щелкнула пятый раз, Том открыл глаза.

— Что ты делаешь?

— Фотографирую тебя.

Том приподнялся на локте. Сон как рукой сняло.

— Мы еще не решили, появлюсь я в твоем календаре или нет. — Клео замерла, чувствуя, что сердце почти перестало биться. — Сексуальные фотографии — это одно, а снимать меня обнаженным — совсем другое.

— Но я не буду использовать их для календаря! Нет, конечно. Они будут на выставке, в самом центре Манхэттена, увеличенные до размеров плаката.

— Меня это не интересует. Я все равно не позволю тебе отдать их куда бы то ни было. Ты должна уничтожить эту пленку.

— Нет, я не уничтожу ее. — Клео прижала фотоаппарат к груди, как будто Том собирался вырвать его.

Том вздохнул и сел на край кровати. Он рассчитывал проснуться в совсем другом настроении после самого лучшего секса в своей жизни. Да и Клео была прекрасна в лучах заката.

— Что ты собираешься делать с этими фотографиями?

Клео покраснела, отчего стала только еще красивее.

— Ничего, пока не получу твоего разрешения.

— А на что я должен дать разрешение?

— Тебя никто не узнает. Твое лицо было в тени. Том побагровел.

— А ты собиралась их кому-то показывать?

— Том, если все получилось, то эти фотографии просто произведение искусства, и в галерее…

— В галерее? — Он спрыгнул с кровати и направился к ней.

— Только не кричи, — сказала Клео, пятясь от него. — Тебя могут услышать.

— Я могу кричать сколько угодно в моем собственном доме. И я буду кричать. — Том сделал еще шаг вперед. — Потому что только так ты наконец поймешь, что мое голое тело никогда, слышишь, никогда не будет висеть ни в каких галереях, и вообще нигде! Я понятно объяснил?

— Там не будет твоего имени. Эти фотографии… они будут немного расплывчатыми. Они могут стать лучшим, что я когда-либо делала. Я смогу получать за них награды.

— Что-то я не понял. Ты не хотела спать со мной, потому что собиралась фотографировать меня для календаря. Но ты не против переспать со мной, а потом выставить на обозрение всему Нью-Йорку мое слегка расплывчатое тело?

— Да, именно. Потому что в календарях под фотографией стоит имя того, кто сфотографирован, и, переспав с ним, я могу себя скомпрометировать. Спать с моделью — это непрофессионально.

— А переспать с кем-то, потом сфотографировать его и распечатать для выставки — это профессионально?

— Да, потому что эти снимки не провокационные. Они чувственны, красивы. Том чуть не задохнулся.

— Красивы?

— Да, именно. Увидев, как ты лежишь в лучах заката, раскинув руки, я не могла не сфотографировать тебя. Я делала это не ради выручки, а во имя любви и… — Клео отвела взгляд. — Что толку объяснять тебе? Ты все равно не поймешь.

Сердце у Тома сжалось.

— Кажется, я немного начинаю понимать. — Он обнял ее за плечи. — Иди сюда на минутку. — Он сел в кресло и усадил Клео себе на колени. Так, значит, она делала эти фотографии во имя любви. Этого он услышать даже не надеялся.

Клео положила голову ему на плечо, но все еще не выпускала из рук фотоаппарата.

— Пожалуйста, не проси меня уничтожать эту пленку. Конечно, у тебя есть на это полное право, и я обязана буду повиноваться, потому что без твоего разрешения не могу даже проявить ее.

— Я сразу тебе сказал, что я очень скрытный человек. И то, что между нами произошло, очень личное, — говорил он, гладя ее волосы.

— Я понимаю. Но тебя никто не узнает. К тому же в лаборатории не обращают внимания на содержание фотографий. Они повидали больше обнаженных тел, чем врачи в больнице, и у них выработался сильный иммунитет.

У Тома иммунитета не было, особенно к одному обнаженному телу.

— Я подумаю об этом, — пообещал он. Только не сейчас. — Поскольку ты не спишь с моделями для календаря, то, следовательно, ты уже не можешь использовать меня для обложки?