– Бум брать!
– произнес Адрианов, осторожно оглядываясь.

Подъезд идиотов, как окрестила его девушка, начинал пробуждаться. Где-то стукнула дверь, стал двигаться лифт. Прижав к животу портфель, Алексей Викторович стремительно взлетел на четвертый этаж, отпер свою квартиру и, поставив находку на стол, плюхнулся в единственное кресло. Велико было искушение взять плоскогубцы и выломать сейфовые замки, но Адрианов решил не торопиться. Любая вещь и всякая тайна поддаются отгадке, надо лишь подобрать ключ. Пенсионер-физик привык решать самые сложные задачи, а времени у него было навалом. Пока же за одним делом надо не забывать и о других. Нежно погладив кожаную поверхность "дипломата", Алексей Викторович вновь вышел из квартиры и отправился на промысел.

В это утро он собрал тридцать семь пустых бутылок из-под пива, которые и сдал позднее в приемном пункте; нашел мотор от стиральной машины, вполне пригодный для работы в качестве движка; обнаружил пару добротных зимних сапог, магнитолу - сломанную, но не настолько, чтобы её невозможно было починить, нераспечатанный батон сырокопченой колбасы, выброшенный каким-нибудь "новым русским", но главное - что было просто поразительно! бумажку в десять долларов, очевидно, унесенную ветром из ресторана "Флорида", что располагался через дорогу от его дома.

Снеся находки в квартиру, Алексей Викторович неторопливо позавтракал, пожарив на всякий случай колбаску на сковороде, выпил стакан чая, а затем пошел менять валюту на рубли, бросив многообещающий взгляд в сторону "дипломата". Об утренней незнакомке Адрианов больше не вспоминал.

Спустя два часа пенсионера-физика можно было видеть около пивной палатки, где он осушал уже пятую кружку, выплевывая на землю ребрышки от воблы. Вскоре к нему присоединился человек с несколько ассиметричным лицом и унылым взглядом.

– Гена, я угощаю!
– благодушно сказал Адрианов, протягивая соседу по лестничной клетке часть рыбы.
– Можно взять чего и покрепче.

– Разбогател, что ли?
– вяло поинтересовался приятель.

– Еще не знаю, - туманно отозвался Алексей Викторович.

Изгибы судьбы Геннадия Семеновича Косова были не менее примечательны, чем у самого Адрианова. Еще два года назад он работал главным художником в крупном издательстве, потом устроился стажером в страховое агентство. Прошлую жизнь вспоминал с раздражением, как кинофильм на иностранном языке: ничего не понять, хотя красиво. Были собственный кабинет, секретарша, служебная машина, вереница приятелей, презентации с банкетами... Исчезло все классически быстро, словно на ходу вышвырнули из курьерского поезда. Даже жена осталась где-то в купейном вагоне, помахав ручкой. Издательство, выпускавшее школьные учебники, проглотил конкурирующий концерн, сманив попутно половину сотрудников. Два строптивых коммерческих директора при этом по очереди канули в небытие. Главному художнику Косову должности не нашлось - пятьдесят лет, староват и неповоротлив, нужны люди более гибкие, более преданные. Учебников, правда, в стране не прибавилось, лучше они не стали, наоборот, все - размыто, запутано, наворочено так, что одно отвращение. Какие там знания! Потом Косов понял: это политика - растить поколение неучей, духовных уродцев и обманщиков. Недаром концерн существовал на деньги дядюшки Сороса. Все как в Америке, браво! Но после того как Геннадий Семенович покинул издательство, оставив на столе шляпу, эти проблемы его уже не касались...

Через год Косов проел сбережения, а на работу так и не устроился. Не хотел, поскольку всегда думал, что уж он-то не пропадет. Но скольжение вниз оказалось стремительно сладким. Он продал "опель" и дачу, оставил молодой жене-стерве царскую квартиру в центре Москвы, а сам перебрался в однокомнатную малогабаритку, стал попивать. Кое-какие заказы на оформление книг ещё доставались, потом иссяк и этот скудный ручеек. Косов никогда не был хорошим художником-полиграфистом. Обычным, средним, каких много. Компьютерной графикой в свое время овладеть не удосужился, а теперь поздно. Последние деньги забрал лопнувший банк, пошедший вместе со всеми клиентами и персоналом на дно, как "Титаник", чье зловещее имя он и носил.

Безрезультатно помыкавшись в поисках заработка, Косов совсем сник. Глядя в зеркало на свое изрядно осунувшееся лицо, он размышлял о дальнейших перспективах. Будущее вырисовывалось в самом неприглядном свете, словно на холсте перед ним чья-то рука клала безобразные черно-белые мазки. "Не может быть, чтобы жизнь кончилась вот так... скверно, - думал он.
– Все утрясется, надо просто переждать, сосредоточиться..." Однажды на глаза ему попалось объявление: школа страхового бизнеса приглашала всех желающих на бесплатные курсы. Косов пошел туда ради любопытства и от безделья, благо что жил неподалеку. Обучение длилось месяц, затем его зачислили в частную страховую кампанию с оплатой в процентах от количества заключенных полисов. Агент-стажер из него вышел никудышный, за полгода всего с десяток договоров, да и той суммы, что ему причиталась, он так и не увидел. "Денег в кассе пока нет!" - следовал неизменный ответ бухгалтера. В конце концов Косову надоело выклянчивать подачку, и он, подняв воротник плаща, вышел из страхового офиса в апрельскую слякоть...

– Пей, пиво свежее. Чего задумался?
– спросил Адрианов.

– Давай ограбим кого-нибудь!
– помедлив с ответом, произнес вдруг Косов.

– Тогда... пошли за водкой, - предложил Алексей Викторович.

Употребляли более крепкий напиток уже на квартире Адрианова, закусывая все той же колбаской, о происхождении которой хозяин благоразумно умолчал.

– Экий у тебя портфельчик не хилый, - заметил Косов, кивнув в сторону придвинутого к батарее "дипломата".
– Что-то раньше не видел.

– Угу-мм-м...
– неопределенно отозвался Адрианов.

– Почти такой же, как у нашего Долматина.

Долматином - за суетливость и черно-пегий цвет волос - прозывался живущий в доме вечный кандидат в депутаты всех Дум. Никогда его никуда не выбирали, но плакат с мордой висел даже сейчас, на двери в подъезд. На сей раз он собирался пролезть в муниципальные советники округа.

– Похоже, ты прав, - согласился Адрианов.
– Но, кажется, у Долматина чуть темнее.

– Давай совершим теракт, - выдвинул новую идею Косов.
– Взорвем долматинскую "Волгу", самого похитим, отвезем в Чечню и будем требовать выкуп. Миллион долларов.