– Отлично! Люблю ездить к бабушке в машине с учителями химии!

– Вы чего разорались?
– вышел из кабинета папа.

– Чего вы тут орете?
– появилась из кухни мама.

Алешка поднялся на цыпочки и шепнул мне в ухо.

– Ну вот, - сказала мама.
– Голос сорвал.

– Ма, - проговорил я по Алешкиной подсказке, - ты в машине не поместишься.

– Вот это новости!
– Мама всплеснула руками.
– Отец, ты слышал?

– Они тебе льстят, - успокоил ее папа.
– Не такая уж ты толстая.

– Не в этом дело, - поспешил я.
– С нами еще два учителя едут.

– И все к нашей бабушке?
– с подозрением в голосе поинтересовалась мама.

Но тут Алешка с видом: какие вы все бестолковые - начал объяснять:

– Наш Шурик… То есть Александр Павлович, случайно узнал, что мы едем к бабушке. А у него там случайно оказалась другая бабушка, своя. Ну и…

– Что-то много случайностей, - с подозрением в голосе заметил папа.

– Потому что бабушек много, - завершил Алешка дискуссию.

Мама вздохнула и пошла на кухню собрать своей маме, нашей бабушке, гостинчики.

Алешка выглянул в окно:

– Экипаж у подъезда, Дим. Машина подана.

Мы забрали сумки для бабушки и спустились вниз.

Волчков стоял у машины, приоткрыв заднюю дверцу.

– Какая красивая!
– восхитился Алешка.
– Это ваша?

– На чужих не ездим, - широко улыбнулся Волчков.
– Садитесь. Вещи можете спустить на пол.

Это были сумки с курицей, бананами и тортиками.

Доехали мы быстро. Машина мчалась как птица-тройка - легко и непринужденно. Алешка всю дорогу как мог успокаивал Шурика.

Вот как он мог.

– Это все ерунда, Александр Павлович, - трещал Алешка.
– Пустяки, особенно с укольчиком. Даже немного приятно, когда иголка в десну вонзается. С таким хрустом! А через полчасика уже ничего не чувствуешь. Будто тебе в рот футбольный мяч засунули - сидишь себе и сопишь носом, чтоб не задохнуться. А уж рвать - вообще элементарно. Ничего не больно. Только слышишь, как в ушах челюсти трещат…

Примерно на этом месте, у очередного светофора, Шурик вдруг перестроился в левый ряд и включил мигалку.

– Зачем?
– удивился Алешка.

– Давай, Лех, как-нибудь в другой раз. Я, кажется, утюг забыл выключить.

– В другой раз! А бабушка? Она нас ждет! Стол накрыла. Клещи приготовила!

– Какие клещи?

– Щи, я сказал. Едем, едем, ничего страшного. А если в обморок упадете, у бабушки полно нашатыря. Целая банка из-под компота.

– Ну разве что, - вздохнул Шурик.

И мы поехали дальше, к бабушке. На компот из нашатыря.

– Александр Палыч, - сказал Алешка, когда мы подъехали к домику бабушки, - вы пока свои сумки не берите. Дим, забирай наши, пошли, порадуем старушку.

А на крыльце он, постучав в дверь, звонко заорал:

– Ба! Я тебе клиента привез! Со своим питанием.

Бабушка вышла, обрадовалась. Поздоровалась. И сказала Шурику:

– Улыбнитесь, молодой человек.

Шурик оскалился.

– Отлично. Есть над чем поработать. Заходите!

В бабушкином доме Шурика поразили две вещи: зубоврачебное кресло и подарочный зуб на полке, как раз над креслом.

Зато стол был уже накрыт. Мы передали бабушке мамины гостинцы, она их перебрала, отложила что-то для себя, а почти все оставшееся уложила обратно в сумку.

– Зуб мамонта?
– с уважением спросил Шурик, садясь за стол.

– Мой!
– с гордостью ответила бабушка.

И Шурик с еще большим уважением (и страхом) взглянул на бабушку.

После скоростного чаепития бабушка кивнула на свое страшное кресло:

– Прошу, юноша.

«Юноша» покорно перебрался в кресло и закрыл глаза. А что делать? У него была своя цель, и ради ее достижения приходилось идти на жертвы. Преодолевая страх.

Бабушка выудила из-за спинки кресла автомобильные ремни и плотно прихватила ими Шурика.

– А это зачем?
– робко спросил он.

– Чтоб вы не сбежали, - просто объяснила бабушка.
– Откройте рот.
– Она всунула ему в пасть зеркало на ножке и принялась обозревать поле предстоящей борьбы с кариесом.

– Прекрасно!
– сказала она.
– На два дня работы.

– Дедадо, - проговорил Шурик набитым ватой ртом.

– Что он сказал?
– Бабушка повернулась к Алешке: - Переведи.

– Он сказал: дедадо.

– Это я сама поняла. А по-русски?

– Ба, он тебя боится. Вынь из него вату.