– Да, - вздохнула мама.
– Я люблю в магазинах отдыхать.
– И вдруг она спохватилась: - Ой! Спасибо, что напомнил. Надо же в правлении расчетные книжки забрать.
– Она побросала в кипящую кастрюлю нарезанную капусту и сполоснула руки.
– Алексей, пригляди тут, я быстренько.

Как только за мамой закрылась дверь, Алешка поручил мне приглядывать за борщом, а сам ринулся в кладовку.

– Как мама сказала про бомжевание, Дим, - вопил он оттуда под грохот разбрасываемого барахла, - я сразу вспомнил, сколько мы с тобой со свалки полезных вещей натаскали!

Судя по тому, как долго он там возился, натаскали много.

Наконец он издал победный вопль и примчался на кухню. В руках у него была длинная красная резиновая трубка.

– Нашел, Дим! Давай быстренько доваривай свой борщ, и пойдем в школу. Надо все подготовить. И штопор захвати, ладно?

Очумел совсем!

– Штопор-то зачем?

– Нам, Дим, нужно будет стенку просверлить.

– Какую стенку?
– Я зачерпнул ложку борща, попробовал.

– Бетонную, Дим. Чтоб трубка пролезла.

Я глубоко задумался. Бетонную стену проковырять штопором… А что? Я бы не удивился. Если надо, он и иголку в стоге сена найдет. Даже если ее там нет.

– Доварил?
– Алешка нетерпеливо приплясывал рядом. В руках его уже, кроме трубки, была мамина грелка и прищепка для белья.

Я накрыл кастрюлю крышкой и выключил газ.

– Может, пообедаем заодно?

Алешка посмотрел на меня внимательно и с грустным укором произнес:

– Дим, в твоих руках судьба товарищей, а ты о своем брюхе заботишься. Не ожидал от тебя.

Я вздохнул, достал из ящика пакет:

– Сложи свои клизмы, чтоб народ на улице не распугать.

– Наш народ, - бодро ответил Алешка, - клизмой не испугаешь! Пошли!

Занятия в школе давно закончились. Остались только энтузиасты и двоечники, в небольшом количестве.

Но охранник Костя, не простив нам прошлые грехи, заступил дорогу:

– Куда?

Не знаю почему, но я вдруг подмигнул ему и вроде как украдкой показал штопор.

Удивительно, но сработало.

– Давай, - сказал он, - только по-быстрому. И без шухера.

– Конечно, - произнес Алешка.
– У нас его и нет. Давно кончился.

Костя тупо заморгал и пропустил нас в школу.

Блин-картошка был на своем посту. Прибирался на верстаках, раскладывал по ящикам и развешивал по стенкам инструменты.

Мы немного помогли ему и осторожно выяснили, есть ли кто сейчас в химлаборатории. Оказалось - никого. Все разошлись.

– А вы чего там забыли?

– Ничего не забыли, - сказал Алешка.
– Просто интересно. Иван Кузьмич, а у вас стены толстые?

– Где? Здесь? Капитальные. Пушкой не возьмешь.

– А штопором? Возьмешь?

– Штопором?
– Вопрос показался Ивану Кузьмичу интересным.
– Ежели философски рассуждать, то, конечно, штопором многие двери отворялись.
– Я тут же охранника Костю вспомнил.
– Да тебе-то зачем?

– Интересно же! Вот как такую стену проковырять?

– А зачем? Чего ее ковырять? В ней и так дырок хватает. Проводка общая, вентиляция общая. Чего ее ковырять?

Умеет Лешка наводящие вопросы задавать. Только вот что дальше?

Алешка еще немного повозился с уборкой, смел щеточкой опилки с верстака и вдруг сказал:

– Ой! Я на минутку!
– И вылетел за дверь.

И скоро влетел обратно:

– Иван Кузьмич, а в туалете на третьем этаже лампочка перегорела.

– Это плохо, - согласился Иван Кузьмич.
– В туалете должно светло быть.
– Он пошарил в стенном шкафчике, нашел лампу.

– Стремянку, однако, надо.

– Дима поможет. Да, Дим?
– В этом вопросе не просьба прозвучала, а приказ.

И я его выполнил, взял стремянку и пошел за Иваном Кузьмичом.

Мы поднялись на третий этаж, зашли в темный туалет. Иван Кузьмич засветил фонарик, расставил ноги стремянки. Я забрался на нее, снял плафон, вывернул лампу. Причем она вывернулась довольно быстро, будто была не ввернута до конца. Я сунул ее в карман, а новую лампочку ввернул в патрон. Иван Кузьмич щелкнул выключателем - вспыхнул свет.

– Порядок, - сказал он.

А я, спускаясь со стремянки, заметил в углу стул. И на его сиденье чуть видные следы двух кроссовок небольшого размера. Да и лампочка, когда я рассмотрел ее, оказалась целой - не перегоревшей.