– Будем искать, - по-возможности бодро сказал я. Очень хотелось отличиться в Лелькиных глазах.

И мы стали орать на весь парк, на все голоса:

– Лолли! Долли! Девочки! Ко мне!

Доорались до того, что к нам подбежала взволнованная женщина в сбившейся на бочок лохматой шапке.

– Что случилось?
– затараторила она.
– Вы кто такие? Зачем вы меня зовете? Что-нибудь у меня дома произошло? Откуда вы меня знаете?

– Мы вас знать не знаем, - вежливо ответил Алешка.
– Мы вас впервые видим.

– А зачем же вы меня позвали? Орали на весь парк?

– Мы звали не вас, - сказала Оля.
– Мы собак своих звали.

– Я не глухая!
– обиделась женщина и стала поправлять шапку.
– Вы кричали в три горла: Лолли! Вот я и прибежала как ненормальная. Меня зовут Лолита. А для близких - Лолли! Вам ясно?

– Извините, - сказала Леля.
– Мою собаку… одну из моих собак тоже зовут Лолли.

– Вот еще! А вторую вашу собаку зовут Вася? Как моего мужа?

Алешка спрятался за мою спину и зажал ладошкой рот.

Вот, оказывается, почему не рекомендуется называть собак человеческими именами. Теперь я понял. И задумался. Рядом с парком у нас целая немецкая колония из трех домов, огороженная стальным забором. И там наверняка не одна немецкая тетя Грета найдется. Вот так будешь подзывать свою собаку, а вместо нее появится какая-нибудь разгневанная фрау.

Мне тут самому было в пору спрятаться за чью-нибудь широкую спину и похихикать в ладошку. Представил такую картину:

– Грета, ко мне! Сидеть! Лежать! Дай лапу! Барьер, Грета!

А фрау остолбенеет и спросит:

– Что есть сидеть барьер? На забор сидеть?

Женщина между тем оскорбленно удалялась по аллейке. В сдвинутой на одно ухо шапке. Которая вблизи оказалась густым париком.

А Леля смотрела по сторонам. И нам стало не до смеха.

Алешка вдруг сообразил:

– Грета, ищи! Ищи Лолли! Ищи Долли!

Грета подскочила, взвизгнула и пошла зигзагами по утоптанной в снегу дорожке. Искать своих подружек. Потом она вдруг уверенно нырнула в кусты. Мы бросились за ней.

Грета повертелась на месте и, уткнув нос в землю, напористо помчалась к выходу из парка. Мы - за ней.

У столбов, где когда-то были ворота, Грета чуть притормозила. Я взял ее на поводок. Она рвалась в ту сторону, где скрылся фургончик Рашида.

Странно. А впрочем, Грета прекрасно знает этот восхитительно пропахший свежим мясом фургон. «Не вышло», - подумал я.

– Не слабо!
– вдруг сказал Алешка.
– Хорошо, Грета, молодец!

Грета подпрыгнула и лизнула его в щеку.

– Надо в милицию заявить, - сказал Алешка.

– Может, еще поищем, - неуверенно предложила Леля.
– Я одна боюсь.

Действительно, за время этих поисков совсем стемнело. И за каждым кустом могла таиться неведомая опасность. Разве можно отпускать на такие поиски красивую, но беззащитную девочку? Да еще такую расстроенную.

И мы потом долго бродили по парку, забираясь в самые отдаленные и глухие его уголки. Но напрасно. Ни Лолли, ни Долли мы не нашли.

Проводили Лелю до подъезда и постарались ее успокоить и поддержать. Не очень ловко, конечно.

– Найдутся, - сказал я.
– Они у тебя такие умные.

Леля вздохнула и попрощалась.

– Спасибо вам.
– И, понурившись, вошла в подъезд. С пустыми поводками в руке.

– Дим, - сказал Алешка по дороге домой.
– Гуляй с ней только на поводке.

– С Лелей?
– удивился я.

– С Гретой.
– Алешка был очень серьезен.
– Похитители появились. Крадуны.

– Какие крадуны?

– Еще не знаю. Ты посмотри: сколько было диких собак в парке, помнишь? И где они? Куда исчезли? Одна мелочь всякая осталась. А теперь стали и домашние собаки пропадать.
– Тут он нахмурился.
– Видно, им собак не хватает.

– Для чего не хватает?
– Я ничего не понимал. Да и не старался понять. За Лешкиными догадками иногда трудно угнаться. Все время они хвостиком вертят.
– Для чего собак не хватает?

– Для чего-нибудь, - очень доходчиво и ясно объяснил Алешка.
– Для нехорошего.

Не хочется говорить заранее, но Лешка оказался прав.

Одна из сестричек-колли - Лолька - нашлась. Через несколько дней Леле позвонил сосед по этажу:

– Лелечка, не ваша ли собачка у подъезда волнуется?