— Увидеть привидение — все равно что услышать, как Зак признается в любви, — этому трудно поверить. Не знаю, может быть, ты именно та женщина, которая пришпорит его и заставит сделать тебе предложение, но, должен сказать, я никогда не думал, что такой день может снова наступить, — сказал Пол. — Кстати, о свадьбах: не вздумайте приглашать меня на вашу, если она все-таки состоится. — С этими словами Пол вышел из салуна.

При слове «пришпорить» странная тревога охватила Викторию. Вот оно! Она никак не могла понять, что за звенящий звук она слышала, когда чьи-то шаги раздавались на лестнице той ночью. Она посмотрела на ботинки Зака. Никаких шпор нет. А Пол вообще никогда не носил сапог.

Это означает…

Старик сказал, что Джонни Болеро всегда носил серебряные шпоры, приманивая к себе удачу.

Они вышли за порог, глядя вслед уходящему Полу, который уносил с собой дружбу и помолвку.

И опять у Виктории возникло тревожное чувство, будто кто-то наблюдает за ней. Она оглянулась — ничего и никого. Тут она впервые заметила вывеску над дверью: «Салун „Серебряная шпора“.

Нет, не может быть! Она выдумала все, что произошло той ночью. Призраков не существует. Должно быть какое-то логическое объяснение этому звенящему звуку. Зак Делука приходил к ней в ту ночь. И это дало выход ее чувствам. Если бы этого не произошло, она бы сейчас уехала вместе с Полом. И была бы навечно неудовлетворенной, но в полной безопасности.

Виктория понимала, что не очень-то разумно — полюбить ловеласа, но выбора у нее не было. Ее сердце приняло решение за нее в тот самый момент, когда она впервые увидела Зака в «Десперадо». Кто бы мог подумать тогда, что это ее судьба?

После отъезда Пола Зак и Виктория вернулись в салун. В их отношениях все еще не было ясности.

— Ты уверена, что поступила правильно? — спросил наконец Зак.

— Да. Мне вообще не надо было соглашаться выходить за него замуж. В душе я всегда знала это.

— А что твоя душа говорит обо мне? Ты Согласишься выйти замуж за меня?

— Вопреки всякому здравому смыслу, — поддразнила она его. Зак обнял ее.

— Надо подумать, как нам быть с этим твоим здравым смыслом.

— А ты-то? Даже в карты выиграл меня обманным путем.

— Да, но в любви и в картах все средства хороши.

Они поднялись по лестнице, вошли в ее комнату, и он без долгих разговоров положил ее на кровать.

— Задуй, пожалуйста, свечу.

— Нет, я никогда не занимаюсь любовью без света. Это доставляет мне дополнительное удовольствие.

— Никогда? — Тебе это как-то мешает? Нет? Так пусть горит, — настаивал Зак. — Ладно, Виктория?

Она кивнула в знак согласия, вспоминая, что в ту ночь тоже горела свеча…

Он подошел к кровати и смотрел, как она уносится куда-то в мыслях, как это было в ту первую ночь в «Десперадо».

— Ну что? — спросил он.

— А что? — не поняла она.

— Ты собираешься раздеваться или ты хочешь, чтобы я первый? — Он расстегнул молнию на джинсах, потом стянул их, отбросил в сторону и стоял перед ней, положив руки на бедра.

Виктория была слишком женщина, чтобы не отреагировать на такой призыв.

В комнате было достаточно светло, свеча отбрасывала на стены причудливые тени. Сегодня у нее не было сомнений в том, кто рядом с ней.

Зак притянул ее к себе. Прижался к ней бедрами и застонал от удовольствия.

Виктория обнимала его за шею, откинув голову назад. Он расстегнул топ и жадно целовал ее грудь.

Вздох изумления сорвался с ее губ, когда она вдруг почувствовала еще чьи-то губы на своей шее. Но ведь никого больше в комнате не было. Если только…

Джонни Болеро! Призраков не существует, уверяла она себя, в то время как эти губы скользили по ее плечам.

Свеча задрожала и погасла. Зак целовал ее, его руки ласкали ее волосы… в то время как руки другого человека гладили ее грудь, унося прочь ее мысли и разум.

Она чувствовала, как теряет рассудок, наслаждение переполняло ее. В своей неопытности она не понимала, что происходит на самом деле. Может быть, это ее воображение совершенно вышло из-под контроля? Она и с дыханием не могла справиться, не то что с мыслями.

— Нет! — закричала Виктория, внезапно приходя в чувство.

— Нет? — Зак поднял голову от ее груди и посмотрел ей в глаза. — Я сделал что-нибудь не так? — спросил он, сбитый с толку.

— Дело не в тебе. Дело во мне. Я не готова… Сегодня был такой день. Прости меня, Зак. Я просто не могу. По крайней мере здесь.

— Здесь?

— Да. Не трогай меня, — попросила она.

— Хорошо, не буду, — сказал Зак в недоумении.