Она была права. Там имелось даже то самое знакомое всем со школьной скамьи изображение фаллопиевых труб, которое всегда напоминало мне кадр из первых серий фильма ужасов «Чужой».

– Ой, фу, – сказала Твидж. – Это отвратительно.

– Занимайся своей математикой, – рявкнула Карен.

Байша, похоже, затошнило.

– Неужели женщины и _вправду_ интересуются этой гадостью?

Появилось вино, и я налила каждому по большому бокалу. Наставница неодобрительно поджала губы и покачала головой.

– Циклистки не употребляют искусственных стимуляторов и гормонов, которыми женщин вынудили пользоваться мужчины, чтобы сделать их тупыми и покорными.

– А сколько у вас длятся месячные? – полюбопытствовала Твидж.

– Бесконечно, – встряла мамуля.

– От четырех до шести дней, – сухо ответила наставница. – Об этом сказано в брошюре.

– Нет, я хочу спросить, всю жизнь или нет?

– Как правило, первые менструации начинаются в двенадцать лет и прекращаются к пятидесяти пяти.

– А у меня это первый раз случилось в одиннадцать лет, – сообщила официантка. – В школе.

– А у меня последняя началась как раз в тот день, когда ФДА разрешил использовать амменерол, – сказала моя мать.

– Триста шестьдесят пять разделить на двадцать, – бормотала Твидж, царапая что-то на своей доске, – и умножить на сорок три года… – Она подняла голову. – Это будет пятьсот пятьдесят девять циклов!

– Не может быть, – возмутилась мамуля, отнимая у нее доску. – Их должно быть по меньшей мере пять тысяч.

– И каждый начинается именно в тот день, когда отправляешься в поездку, – заметила Виола.

– Или выходишь замуж, – добавила официантка. Мамуля начала что-то писать на дощечке.

Воспользовавшись временным прекращением огня, я подлила всем одуванчикового вина.

Мамуля оторвалась от доски:

– Нет, вы только подумайте! Учитывая, что «неудобства» продолжаются в среднем по пять суток, вы мучились бы около трех тысяч дней! Ведь это целых восемь лет!

– А в промежутках – ПМС, – заметила официантка, ставя на стол цветы.

– А что такое ПМС? – спросила Твидж.

– «Предменструальный синдром» – название, придуманное медициной мужчин для обозначения естественного колебания гормонального уровня, предвещающего наступление регул, – изрекла наставница. – Эти незначительные и совершенно нормальные изменения мужчины считали чем-то вроде болезни. – Она взглянула на Карен, ожидая подтверждения.

– Я, бывало, отрезала себе волосы, – вспомнила моя свекровь.

Наставница заерзала на стуле.

– Однажды я отхватила с одной стороны все начисто, – продолжала Карен. – Каждый месяц Бобу приходилось прятать ножницы. И ключи от машины. Я начинала рыдать всякий раз, как загорался красный свет.

– А отеки у тебя были? – поинтересовалась мать, наливая Карен очередной стакан одуванчикового вина.

– Да я становилась похожа на Орсон Уэллис!

– А кто такая Орсон Уэллис? – спросила Твидж.

– Ваши комментарии отражают ту ненависть к собственному телу, которую вам привило владычество мужчин! – воскликнула наставница. – Мужчины вывели породу женщин с промытыми мозгами, женщин, которые считают, что месячные – это зло, и даже называют их «проклятием», а все оттого, что приняли точку зрения мужчин.

– А я называла их проклятием, поскольку была уверена, что его наложила на меня злая колдунья, – заявила Виола. – Как в «Спящей красавице».

Все воззрились на нее.

– Ну да, так я и думала, – подтвердила моя старшая дочь. – Это была единственная причина, которую я сумела изобрести. – Она вернула свою книжицу наставнице. – Да я и теперь верю в это.

– По-моему, вы поступили очень храбро, отказавшись от амменерола, чтобы завести Твидж, – сказал галантный Байш.

– Это было ужасно, – с чувством произнесла Виола. – Вы просто не представляете.

Мамуля вздохнула:

– Когда у меня начались месячные, я спросила свою мать, были ли они и у Аннеты.

– А кто такая Аннета? – немедленно заинтересовалась Твидж.

– Девушка-мушкетер, – ответила мамуля и добавила, заметив непонимающий взгляд Твидж:

– Ну та, по телику.

– Высший класс, – сказала Виола.

– «Клуб Микки Мауса», – уточнила мамуля.

– Это что, такая старшеклассница, которую звали Клубника Мауса, что ли? – недоверчиво спросила Твидж.

– Да, это были тяжелые времена – во многих отношениях, – вздохнула я.