– Дайте нам еще десять минут, - сказал Ник.
– Тогда у нас все будет совершенно готово.

– Ты можешь идти, - сказала Валя, когда они снова остались одни.
– Я сама закончу.

– Нет, - сказал Ник спокойно.
– То, что сделано, сделано нами вместе. И пойдем мы тоже вместе.

Он вошел в комнату следом за Валей. Там их уже ждали Гончаров, Геловани и двое студентов, оба с сияющими от восторга глазами, потому что оказались в обществе старших и руководителей. Гончаров был весь поглощен делом, он распорядился с завтрашнего дня приступить к установке аппаратуры на место. Вопрос заключался в том, каким образом распределить три новых прибора. В конце концов решили, что их следует ставить в непосредственной близости к трем прежним и уже действующим, чтобы можно было сверять показания прежних и новых приборов одновременно. Ник указал на обстоятельство, замеченное им в первый же день: быть может, охвачено недостаточное пространство. Гончаров метнул на него короткий взгляд, но тут же подошел к доске и начал вычисления. Рука Гончарова, когда он писал, как будто не дрожала, но мел все время крошился у него в пальцах, он сжимал его слишком крепко.

– Опыт даст нужные результаты, если у нас будут дополнительные испытательные приборы, отдаленные друг от друга на...
– говорил он и продолжал быстро исписывать доску, вычисляя расстояние. И вдруг умолк: необходимое расстояние оказалось больше поперечника чаши.

Все молчали, это было крушение. Но восприняли его каждый по-своему. Валя задумчиво покусывала губу и смотрела не отрываясь на роковые цифры, Геловани тихонько посвистывал сквозь стиснутые зубы, потом поймал арифметическую ошибку в расчетах Гончарова, но это дало изменения на какие-нибудь десять процентов.

– Что, если сделать консольную балку и выставить ее за край обрыва? предложил Ник.

– Нет, это практически невыполнимо. Но мы упустили из виду возможность использовать контейнер по ту сторону южного пика. Если нам доставить туда второй монитор, - добавил он спокойно, - этого будет достаточно. Тогда все в порядке.

– Но как его туда доставить? Снег очень глубокий!
– возразил Геловани.
– Никакой трактор туда не доберется. Ведь старый прибор доставляли туда по частям, вручную, и делали это в летнее время.

– Я могу пройти туда на лыжах, - предложила Валя, - а все оборудование перетащу на санках.

– Вы? Одной вам никоим образом не справиться, - сказал Гончаров. Потребуется по меньшей мере двое, чтобы по частям все туда переправить и на месте собрать. Кроме того, это слишком большая тяжесть.

– Я могу помочь, - вызвался Ник.
– Вдвоем мы справимся.

Гончаров круто повернулся, как будто его ударили. Лицо у него потемнело.

– Ни в коем случае!
– сказал он резко.
– Абсолютно исключено. Вы недостаточно знакомы с горами. Точно так же, как и Валя, кстати сказать.

– Совершенно очевидно, Митя, что пойти надо нам с тобой, - вмешался Геловани.
– Оба мы лучше всех знаем горы, знаем, где стоит контейнер, и мы с тобой...

– Нет, - снова упрямо возразил Гончаров, и Ник тотчас угадал, что у него на уме: если они с Геловани уйдут, Валя и Ник снова останутся вдвоем проверять данные, полученные во время эксперимента. Студентов, разумеется, посылать было нельзя.

– Есть еще один вариант, - сказал Ник Гончарову.
– Пойдем мы - вы и я.

Гончаров вскинул на него глаза. Это было бы идеальным выходом, но, подумав, он опять отрицательно замотал головой.

– Почему же нет?
– не сдавался Ник.

– Из политических соображений, - ответил Гончаров.
– Случись что с вами, не оберешься неприятностей. Ведь вы все-таки гость, постороннее лицо. Я несу за вас ответственность. Вообразите, что с вами стрясется серьезная беда - вы понимаете, какие заголовки появятся в газетах: "Американский физик-атомщик исчез в Советском Союзе!" Поверьте, в настоящее время это было бы весьма некстати.

– Что бы там ни говорила пресса, - возразил Ник хладнокровно, - оба мы с вами отлично знаем, что это наилучшее решение.

– Да, будь обстоятельства иными, - согласился Гончаров.
– Но опять-таки разрешите вам напомнить, что мы живем еще не в идеальном обществе. Вы должны понять, как необычен уже тот факт, что вы приехали сюда. В Академии дали согласие на ваш приезд только после весьма долгих раздумий, и, смею вас уверить, в Москве кое у кого дух захватывает при одной мысли, что с вами может произойти что-нибудь неладное. Каждый благополучно прошедший день приносит еще один вздох облегчения.

– Но вы прекрасно знаете, что я не собираюсь исчезать и вообще ничего не случится, - урезонивал его Ник, - или, быть может вы думаете, что вы сами вдруг исчезнете?
– спросил он сухо и насмешливо.

– Я?
– Гончаров гневно сверкнул на него глазами.
– Нет, мой дорогой, я-то уж решительно не исчезну.

– Вот и отлично, - сказал Ник.
– Значит, пока я с вами и делаю одно с вами дело, я тоже не исчезну.

– Давайте я пойду с вами, Митя, - вмешалась Валя. Она больше не могла слушать эти пререкания.
– Уж, конечно, мы с вами вдвоем великолепно справимся.

– Мы с вами?
– Гончаров взглянул на нее и криво усмехнулся, и эта усмешка выразила все: гнев, обиду, презрение, тоску, оскорбленную гордость и невольную жалость - так сложны были его чувства в эту минуту, что он сам не смог бы их определить.
– Нет, Валя, - сказал он мягко, но сухо.
– Там, возможно, придется работать несколько дней. Может, даже надо будет остаться там надолго, жить и работать на площади меньше пяти квадратных метров. Топлива там мало или вовсе нет и почти что нет света. Брать вас с собой туда еще более неполитично, чем Реннета.
– Он уже спокойнее, более деловито посмотрел на Ника.
– Пойдем мы с вами, - неожиданно буркнул он: решение его пришло внезапно.
– Вам известно все - риск, ответственность, условия. Но вы обязуетесь безоговорочно отдать себя в мое распоряжение и не устраивать дискуссий.