– А как она ест?
– спросил я.

– Рот у нее на другой стороне,-ответил Диксон кратко.- Готов признать, что на первый взгляд ее четыре руки выглядят несколько экстравагантно. Однако, как я уже говорил, рука совершенный инструмент, если она имеет нужный размер. Поэтому, как вы видите, верхняя пара рук изящна и тщательно отделана, а нижняя - грубее и очень мускулиста и сильна. Вероятно, вас интересует дыхательная система? В ней я использовал принцип потока: вот здесь она вдыхает, а там - выдыхает. Вы должны признать, что это явно лучше нашей, весьма малоаппетитной системы.

Что касается проекта в целом, то Уна оказалась значительно тяжелее, чем я предполагал-она весит что-то около тонны. Чтобы скомпенсировать тяжесть, мне пришлось кое в чем изменить первоначальный замысел. Я переконструировал ноги и ступни, придав им форму слоновьих, чтобы правильно перераспределить вес, но, боюсь, это вышло не очень удачно. В последующих моделях придется как-то уменьшить вес.

Принцип трех ног введен потому, что, как это хорошо известно, двуногое существо затрачивает много энергии только нa сохранение равновесия, а три ноги не только экономичнее, но и гораздо лучше приспосабливаются к неровной поверхности, чем четыре. Что же касается половой системы...

– Извините, что перебью,-сказал я,-но с этим пластиковым панцирем и костями из нержавейки... я... э-э-э... не понимаю...

– Дело в работе желез. Именно они регулируют пол. Но в этом отношении кое-что еще нуждается в доделке, ибо, признаться, я не уверен, что остановился на лучшем решении. Подозреваю, что принцип партеногенеза[Неполовое размножение.] был бы.. Но пока дело обстоит так, как я сказал. Я уже обещал ей самца. Должен сказать, что мне представляется очень интересным...

– Он подойдет, - прервал Диксона громыхающий голос чудовища, все еще продолжавшего внимательно изучать Альфреда.

– Конечно,-заторопился Диксон, - Уна никогда не видела себя со стороны и не знает, как она выглядит. Возможно, сна считает, что...

– Я знаю чего я хочу, - произнес металлический голос громко и решительно,-я хочу...

– Разумеется, разумеется, - перебил ее Диксон так же громко.
– Я все объясню тебе чуть позже.

– Но я хочу...
– повторил голос.

– Заткнись!
– в полном бешенстве заорал Диксон.

Уна издала слабый лязгающий звук протеста и замолкла. Альфред напыжился с видом человека, который, тщательно сверившись со своими принципами, теперь считает своим долгом высказаться вслух.

– Этого я не могу одобрить!-провозгласил он.-Я допускаю, что это существо-дело ваших рук, но раз уж оно создано, то, по моему мнению, ему надлежит пользоваться теми же правами на защиту, какими обладают другие лишенные речи... э-э-э... любые другие животные. Я не буду говорить о практическом воплощении вашего открытия, отмечу лишь, что, как мне кажется, вы вели себя как безответственный мальчишка, дорвавшийся до модельной глины, и что вы заварили чертовскую, в буквальном значении этого слова, чертовскую кашу... .И еще заявляю вам, что в глазах закона это существо просто неизвестный вид животного. Я намерен безотлагательно доложить властям, что, по моему профессиональному мнению, животное это содержится в слишком тесной клетке и, вероятно, лишено возможности заниматься физическими упражнениями.

Я не могу судить о том, как хорошо его кормят, но мне совершенно очевидно, что не все его нужды удовлетворяются. Уже дважды, когда оно пыталось их выразить, вы его прерывали.

– Альфред,-вставил я,-не думаешь ли ты, что быть может...
– но тут меня прервал трубный голос страшилища:

– Да он просто душка! Как сверкают его глаза! Я хочу его!
– Уна вздохнула так, что пол задрожал. Вздох звучал так печально, что однолинейное мышление Альфреда тут же приняло его за новую улику.

– Уж если и это не есть жалоба несчастного создания, - сказал он, приблизившись к клетке,- то я никогда...

– Берегитесь!
– крикнул Диксон, бросаясь вперед.

Одна из рук Уны метнулась к прутьям решетки. Почти одновременно Диксон схватил Альфреда за плечи и оттащил назад. Раздался треск материи и на линолеум упали три пуговицы.

– Уф!-произнес Диксон.

Впервые Альфред испугался:

– Что это...-начал он.

Мощный злобный звук из клетки заглушил дальнейшее:

– Дайте мне его! Я хочу его!-угрожающе грохотал голос.

Все четыре руки вцепились в прутья, две из них яростно трясли дверцу. Два видимых нам глаза неотрывно смотрели ка Альфреда. У того появились некоторые признаки, предвещавшие изменение его взглядов на всю ситуацию. Глаза Альфреда за стеклами очков раскрылись еще шире.

– Э-э-э... не означает ли это...
– начал он с изумлением.

– Мне-е, - выла Уна, переступая с ноги на ногу и сотрясая стены лаборатории.

Диксон с интересом наблюдал за своим детищем: