Когда Гордон вернулся домой, Диана рассказала ему о посетителе.

— Вот как? Здесь был Сюпербус? Этот «отпрыск римских императоров», хотел, видно получить на чай! Но почему он напугал тебя? Я поговорю с ним сам!

— Не напугал, только просил рекомендовать его моему отцу, который скорее послушается совета своей юной красивой дочери, чем…

— Он принял меня за твоего отца? — Гордон почувствовал себя уязвленным. — Этот человек, наверное, совершенно ослеп. Относительно «Двойника» тебе нечего опасаться, Диана. Он, правда, одурачил старого Мендельсона, но последний оказался глупым мартовским котом. Старик попал в его сети благодаря молодой прелестнице, которая была помощницей преступника.

На следующее утро Гордон узнал, что пароход, доставивший мистера Тильмета, уже прибыл в гавань, и поэтому был вынужден остаться дома, чтобы урегулировать денежные дела. Он позвал своего секретаря и выписал чек в фунтах для покупки долларов.

— Получите по чеку пятьдесят тысяч долларов. Садитесь в таксомотор и привезите всю сумму сюда. Вы распорядились, чтобы телеграммы зачитывали по телефону из бюро? Я жду известий от мистера Тильмета.

Спустя несколько часов, когда деньги уже лежали в сейфе, пришла телеграмма из Парижа. Американец прибыл в Шербур, будет в Лондоне в ближайшее воскресенье и в тот же день уедет в Голландию. Гордон проклинал дельца, нарушившего его планы.

После обеда он встретился с Элойз, которая радовалась, что путешествие, наконец, состоится. У Гордона не хватило храбрости заявить ей, что поездку, собственно говоря, следовало бы отложить; ему не хотелось огорчать спутницу. Они должны были встретиться в одиннадцать часов на перроне вокзала Виктория и поехать каждый в отдельном купе, а на пароходе — в отдельных каютах, как чужие. Метеорологическая служба предсказывала спокойную погоду на море при благоприятном восточном ветре, так что путешествие обещало быть приятным.

Третнер упаковал большой чемодан Гордона и положил туда новый костюм, заранее заказанный у портного. В тайне от прислуги и Дианы он доставил его в отель у вокзала, где хозяин должен был переодеться.

Гордон решил заготовить текст телеграмм, которые Третнер будет присылать от имени мистера Сэльсбери. Если во время его отсутствия появится «Двойник» (Гордон не верил в такую возможность) и попытается выдать себя за него, то негодяй будет благодаря им разоблачен. Посылка телеграмм Третнером показалась теперь Гордону целесообразной и необходимой.

Первая уйдет из Питерборо: «Через пять минут выезжаю отсюда. Гордон». Остальные телеграммы гласили: «Поездка удовлетворительна. Жив, здоров. Гордон». Они должны были быть отправлены из Йорка, Эдинбурга и Инвернесса.

К великому изумлению Гордона, Диана в тот же день попросила у него денег.

— Я перевела свои вклады на Лондонское отделение Австралийского банка, но они еще не получены. У меня ничего не осталось.

С трагическим выражением лица она показала ему пустой кошелек. Гордон с достоинством выписал для нее чек. Он опять стал дружелюбным и отечески добрым.

— Если бы меня выгнали из этого дома, я вынуждена была бы голодать, — сказала Диана и взяла чек. — Ты такой черствый, суровый на вид, а на самом деле — великодушен и мягок.

— Я бы хотел, чтобы ты стала серьезнее, — нежно возразил ей Гордон.

— А мне бы хотелось, чтобы ты стал менее серьезным!

Спустя некоторое время он еще раз убедился в энергичности и своеволии Дианы, которая, задумав что-нибудь, не останавливалась ни перед чем, лишь бы осуществить свой проект. Пришли мастера и переставили телефонный аппарат из коридора в кабинет. Гордон стал возмущаться. Девушка не реагировала; затем он решил, что не стоит спорить в присутствии рабочих.

К ужину пришел Боб. Оставшись наедине с Дианой, он задал вопрос, крайне интересовавший его.

— Не понимаю, почему ты остаешься в этом доме? Ведь ты настолько богата, что можешь жить в свое удовольствие без того, чтобы ухаживать за братом и «дрессировать» его.

— Мне хорошо известно, что Гордон не желает, чтобы я жила здесь. Впервые войдя сюда, я оставила свой багаж в коридоре, так как не собиралась здесь задерживаться, а только хотела посоветоваться с ним, в каком отеле остановиться. Но когда поговорила с Гордоном и увидела, что его пугает мое присутствие в доме, я нарочно осталась. Кроме того, он говорил со мной, как отец с дочерью — очень нежно и бережно. Но как только ему захочется, чтобы я здесь жила и впредь, я сейчас же уеду.

В доме царила напряженная атмосфера. Боб заметил это. Даже в людской было неспокойно. Элеонора первая почувствовала неладное.

— Я уверена, что кое-что произойдет.

— Не говорите глупостей, — грубо оборвал ее слуга.

— Прошу вас, Третнер, не уезжайте, — вдруг сказала она, вытирая слезы. — Мне часто бывает страшно. Странный парень, который приходит мыть окна, выкинет какую-нибудь штуку. Я поняла это сразу, как только увидела его. Он подлец и негодяй! Разве я вам не говорила, миссис Мейджлесарк?