– Нет, в самом деле, ничто не укроется от вашей светлости, - отвечала Бьянка.
– Я не хочу сказать, что знаю что-нибудь об этом... Теодор, конечно, стоящий молодой человек и, как говорит моя госпожа Матильда, вылитый портрет Альфонсо Доброго, - а вы, ваша светлость, не замечали этого?

– Да, да... то есть нет... Ты мучаешь меня, - сказал Манфред.
– Где она встречалась с ним? Когда?

– Кто? Моя госпожа Матильда?
– спросила Бьянка.

– Нет, нет, не Матильда, Изабелла. Когда Изабелла впервые познакомилась с Теодором?

– Пресвятая дева!
– воскликнула Бьянка.
– Откуда мне это знать?

– Но ты знаешь, - настаивал Манфред, - должен знать и я, и узнаю...

– О боже! Уж не ревнует ли ваша светлость госпожу Изабеллу к Теодору?

– Ревную? Нет, нет, с чего бы мне ревновать? Может быть, я решу соединить их. Если бы я был уверен, что Изабелла не питает отвращения...

– Отвращения? Нет, нет, я готова поручиться, что отвращения она к нему не питает: он один из самых пригожих юношей, какие только были и есть во всех христианских землях. Мы все влюблены в него; нет ни одного человека в замке, кто не хотел бы видеть его нашим государем, - то есть, конечно, после того как господь призовет вас к себе.

– В самом деле?
– произнес Манфред.
– Неужели дело зашло так далеко? Проклятый монах! Но мне нельзя терять времени, - иди к Изабелле, Бьянка, и побудь с нею; но не смей обмолвиться ни словом о том, про что я с тобой говорил. Разузнай, насколько сильно она увлечена Теодором; принеси мне хорошие новости, и к этому кольцу прибавится еще кое-что. Жди меня у подножия винтовой лестницы: сейчас я иду навестить маркиза, а по возвращении еще поговорю с тобой.

Побеседовав сначала с Фредериком о разных незначительных вещах, Манфред затем попросил маркиза отослать обоих его сотоварищей-рыцарей, сославшись на необходимость иметь с ним разговор о делах первостепенной важности. Как только они остались наедине, он стал искусными обиняками выведывать у маркиза, насколько сильна его склонность к Матильде; и, обнаружив, что тот расположен именно так, как он того желал, намекнул на трудность совершения бракосочетания, которую можно будет обойти, только если... В это мгновение в комнату ворвалась Бьянка - у нее был дикий взгляд, и она заламывала руки, выражая всем своим видом крайний испуг.

– О господин, господин мой!
– кричала она.
– Мы все погибли! Оно явилось снова! Оно явилось снова!

– Что явилось снова?
– вскричал в изумлении Манфред.

– О, рука! Великан! Рука! Ах, поддержите меня, я сейчас упаду: я так испугана, что себя не помню. Я ни за что не останусь сегодня ночевать в замке. Уйду - все равно куда, а вещи мои могут быть присланы следом за мной завтра. Почему не согласилась я выйти замуж за Франческо? Только от пустого честолюбия!

– Что испугало тебя так, девушка?
– спросил маркиз.
– Не бойся, ничего. Здесь ты в безопасности.

– О, ваша милость, вы бесконечно добры!
– воскликнула Бьянка.
– Но я не смею... Нет, пожалуйста, позвольте мне уйти... Лучше я совсем брошу свои вещи, чем останусь еще хоть на час под этой кровлей.

– Да ну тебя, ты вовсе спятила с ума, - воскликнул Манфред.
– Не прерывай нас, мы тут совещались о важных делах. Эта девица, маркиз, подвержена припадкам... Пойдем со мной, Бьянка...

– О, святые угодники, нет, ни за что!
– отвечала Бьянка.
– Оно наверняка пришло предупредить вашу светлость... Иначе зачем бы оно явилось мне? Я ведь утром и вечером читаю молитвы. О, если бы вы, ваша светлость, поверили Диего! Эта рука - таких же размеров, что и нога, которую он видел там, на галерее. Отец Джером часто говорил нам, что в скором времени надо ждать пророческих знамений. "Бьянка, - говорил он, - попомни мои слова..."

– Ты бредишь!
– вскричал в ярости Манфред.
– Убирайся прочь и стращай этими нелепыми россказнями своих товарок.

– Как, ваша светлость!
– воскликнула Бьянка.
– Вы думаете, что я ничего такого не видела? Пойдите сами к подножию главной лестницы... Умереть мне на этом месте, если я не видела...

– Чего?
– подхватил Фредерик.
– Скажи нам, милая, что именно ты видела?

– Да неужели, маркиз, - воскликнул Манфред, - вы станете терпеть бред этой глупой служанки, наслушавшейся историй о привидениях и наконец поверившей в них?

– Это не просто вымысел, - заметил Фредерик, - испуг ее столь непритворен и наложил столь сильную печать на весь ее вид, что он не может быть порожден пустой игрой воображения. Скажи нам, милая девушка, что тебя так потрясло?

– Верно вы говорите, ваша милость, благодарю вас, - произнесла Бьянка, - у меня, я полагаю, сейчас ни кровинки в лице; но ничего, это пройдет, как только я отдышусь. Я шла к госпоже Изабелле по приказу его светлости...

– Нам не нужны подробности, - перебил ее Манфред.
– Поскольку его сиятельству угодно тебя слушать - рассказывай, но покороче.

– О, боже! Вы смутили меня, ваша светлость, и я совсем сбилась с толку, - молвила Бьянка.
– Я боюсь теперь собственной тени... Право же, я никогда в жизни... Да, так, значит, как я уже сказала вашей милости, я шла к госпоже Изабелле, в ее белую светелку наверху, - чтобы попасть туда, надо пройти два лестничных пролета, а потом повернуть направо; ну и когда я подошла к главной лестнице, - я как раз смотрела на вот этот подарок его светлости...

– О господи, никакого терпения не хватит с нею!
– вскричал Манфред. Дойдет ли она когда-нибудь до сути? Ну к чему маркизу знать, что я подарил тебе безделку за усердную службу при моей дочери? Расскажи, что ты видела, и только.