– Я же запретил вам говорить обоим вместе, - сказал князь.
– Отвечай ты, Жак: этот дурак Диего, кажется, еще больше спятил с ума, чем ты. Что случилось?

– Милостивый господин мой, если вам угодно выслушать меня, дело было так: Диего и я, по приказу вашей светлости, отправились искать молодую госпожу, но, опасаясь встретить призрак нашего молодого господина, сына вашей светлости, - упокой, господи, его душу!
– поскольку он не получил христианского погребения...

– Глупец!
– разъярился Манфред.
– Так, значит, только призрак ты и видел?

– О, хуже, много хуже!
– воскликнул Диего.
– Я предпочел бы увидеть целый десяток призраков во весь рост.

– Никакого терпения не хватит с этими болванами: они сводят меня с ума! Прочь с глаз моих, Диего! А ты, Жак, встряхнись и отвечай: ты в своем уме или бредишь? Обычно ты проявлял некоторое здравомыслие. Или этот дурак, перетрусив, напугал и тебя до смерти? Говори, что такое ему привиделось?

– Сейчас, сейчас скажу, ваша светлость, - отвечал Жак, весь дрожа.
– Я как раз и собирался поведать вам, что со времени ужасной гибели нашего молодого господина, - упокой, господи, его невинную душу!
– ни один из нас, верных слуг вашей светлости, не осмеливался поодиночке ходить по замку: только по двое. И вот, Диего и я, полагая, что молодая госпожа Изабелла может находиться в галерее, отправились туда, чтобы найти ее и передать ей о желании вашей светлости говорить с нею.

– Ох, безнадежные глупцы!
– вскричал Манфред.
– А она тем временем скрылась, потому что вы испугались домового. Подумай ты, дурацкая башка: ведь она оставила меня в галерее, и я сам пришел оттуда.

– И все-таки, сдается мне, она еще и сейчас там, - сказал Жак.
– Но пусть дьявол меня заберет, если я пойду снова искать ее в этом месте... Бедный Диего! Не думаю, чтобы он мог оправиться от этого...

– Оправиться от чего?
– спросил, негодуя, Манфред.
– Что ж, я так никогда и не узнаю, что застращало этих негодяев? Но я попусту теряю время. Следуй за мной, холоп, я сам посмотрю, в галерее ли Изабелла.

– Ради всего святого, добрый господин мой, - воскликнул Жак, - не ходите в галерею! По-моему, сам сатана сидит там в соседней, горнице.

Манфред, до сих пор считавший, что слуги просто зря перетрусили, был поражен этим новым обстоятельством. Он вспомнил об ожившем портрете и о внезапно захлопнувшейся двери в конце коридора; голос его задрожал, и он растерянно спросил:

– Что такое там, в большой горнице?

– Господин мой, - отвечал Жак, - когда Диего и я подошли к галерее, Диего вошел в нее первым, потому что, как он сказал, он смелее меня. Так вот, войдя в галерею, мы никого в ней не нашли. Заглядывали под каждую скамью, под каждый стул, и все же не нашли никого.

– А все портреты были на своих местах?
– спросил Манфред.

– Да, ваша светлость, - подтвердил Жак.
– Но нам не пришло в голову заглянуть за них.

– Ладно, ладно, рассказывай дальше, - приказал князь.

– Когда мы подошли к двери большой горницы, - продолжал Жак, - она была закрыта.

– И что же, вы не смогли ее открыть?
– вновь прервал его Манфред.

– Да нет, ваша светлость, смогли. О, если бы небу было угодно не позволять нам этого!
– воскликнул слуга.
– На него, то есть на Диего, а никак не на меня, вдруг напала отчаянная храбрость, и он решился войти туда, хотя я и отговаривал его... Если я когда-нибудь снова войду в горницу, дверь которой закрыта...

– Не отклоняйся в сторону, - промолвил Манфред, содрогаясь, - и скажи ясно, что увидели вы в большой горнице, когда отворили дверь.

– Я, ваша светлость?
– вскричал Жак.
– Я ничего не видел: я стоял позади Диего. Из нас двоих, господин мой, видел это Диего, а не я, но я слышал шум.

– Заклинаю тебя душами моих предков, Жак, - торжественным тоном произнес Манфред, - скажи мне: что ты видел? Что ты слышал?

– Видел Диего, а не я, ваша светлость, - ответил Жак, - я только слышал шум. Как только Диего отворил дверь, он закричал и отскочил назад. Я тоже отскочил и спросил его: "Что там, призрак?" "Призрак? Нет, нет", - отвечал Диего, и волосы на голове у него зашевелились сами собой. "Мне кажется, это - великан, он, верно, весь закован в латы; - я видел его ступню и часть голени, они такие же огромные, как и шлем, что лежит посреди двора". Не успел он произнести эти слова, ваша светлость, как мы услыхали громкий звук, словно что-то большое начало шевелиться, и лязг доспехов: это, надо полагать, великан вставал на ноги, потому что сначала он, как потом сказал мне Диего, должно быть, был простерт навзничь, поскольку нога его лежала, а не стояла. Прежде чем мы добрались до конца галереи, мы услышали, как дверь большой горницы захлопнулась за нами, но мы не осмеливались обернуться и посмотреть, не преследует ли нас великан; правда, теперь я думаю, что мы бы слышали его, если бы он гнался за нами; но, ваша светлость, ради бога, пошлите за капелланом, и пусть он изгонит духов из замка, потому что... потому что замок, конечно, околдован.

– О, пожалуйста, ваша светлость, сделайте это немедля!
– разом воскликнули все слуги.
– Или же мы должны будем оставить службу у вас.

– Спокойно, дурачье!
– прикрикнул на них Манфред.
– Следуйте за мной. Я узнаю, что все это значит.

– Вы хотите, чтобы мы шли с вами, ваша светлость!
– вскричали слуги в один голос.
– Нет, нет, на галерею мы не пойдем, хоть озолотите нас.

Тут заговорил молодой крестьянин, который до сих пор молча наблюдал за происходящим.

– Дозвольте мне, ваша светлость, отважиться на это предприятие! Я свободно могу рисковать собой - печалиться о моей смерти некому. Злых духов я не боюсь, а добрым я не нанес никаких обид.

– Ты ведешь себя лучше, чем можно было от тебя ожидать, - произнес Манфред, глядя на юношу с удивлением и восхищением, - потом я награжу тебя за твою отвагу; но сейчас, - со вздохом добавил он, - я в таких обстоятельствах, что не могу себе позволить доверять чьим-либо глазам, кроме своих собственных. Однако я разрешаю тебе сопровождать меня.