– Да хранят вас святые и ангелы, любезная сударыня!
– ответил крестьянин.
– Но ради бога скажите, можно ли бедному и безвестному человеку осмелиться просить вас еще об одной минуте вашего внимания? Будет ли мне даровано такое счастье? Окно еще не закрыто... Можно ли мне спросить вас...

– Говори быстрее, - сказала Матильда, - уже наступает рассвет; хорошо ли будет, если пахари, выйдя в поле, заметят нас? Что хотел бы ты спросить?

– Не знаю, как... Не знаю, смею ли я...
– с запинкой произнес незнакомец.
– Но то сочувствие, которое проявили вы, говоря со мной, придает мне смелости... Могу ли я довериться вам, сударыня?

– Господи всемогущий!
– воскликнула Матильда.
– Что ты имеешь в виду? Что хочешь ты доверить мне? Говори, не робея, если только твой секрет таков, что добродетельное сердце может быть его хранителем.

– Я хотел бы спросить вас, - сказал крестьянин, набравшись духу, правда ли то, что я слышал от слуг: в самом ли деле знатная молодая особа, их госпожа, исчезла из замка?

– А зачем тебе это надо знать?
– насторожилась Матильда.
– Вначале твои слова свидетельствовали о благоразумии и подобающей серьезности мыслей. Ты что же, пришел сюда выведывать секреты Манфреда? Я ошиблась в тебе, прощай!

С этими словами она поспешно закрыла окно, не оставив молодому человеку времени для ответа.

– Я поступила бы умнее, - не без резкости сказала Матильда Бьянке, если бы велела тебе беседовать с этим крестьянином: по части любопытства вы можете с ним соперничать.

– Мне не пристало спорить с вашей милостью, - отвечала Бьянка, - но, может быть, вопросы, которые я бы задала ему, были бы более у места, чем те, что изволили задать ваша милость.

– О, не сомневаюсь, - сказала Матильда, - ты ведь весьма благоразумная особа. А могу ли я узнать, о чем бы ты спросила его?

– Тот, кто наблюдает за игрой со стороны, часто видит в ней больше, чем ее участники, - ответила Бьянка.
– Ужели ваша милость полагает, что его вопрос о госпоже Изабелле - плод праздного любопытства? Нет, нет, госпожа Матильда, здесь скрыто нечто большее, о чем вы, знатные господа, и не догадываетесь. Лопес рассказал мне, что, по мнению всех слуг в доме, этот молодец содействовал побегу госпожи Изабеллы. Теперь заметьте следующее: прежде всего обе мы с вами знаем, что госпожа Изабелла никогда не питала особой склонности к молодому князю, брату вашей милости. Далее - молодой князь убит в ту самую минуту, после которой уже не было бы возврата - но я, конечно, никого не обвиняю, избави боже! Шлем ведь упал с неба - так говорит ваш родитель, князь Манфред; однако Лопес и все другие слуги говорят, что этот молодой любезник - колдун и что он похитил шлем с гробницы Альфонсо.

– Прекрати ты свои дерзкие разглагольствования!
– потребовала Матильда.

– Как вам будет угодно, госпожа моя, - сказала Бьянка.
– И все же очень, очень странно, что госпожа Изабелла исчезла в тот же самый день и что этого молодого волшебника нашли у подъемной двери, которая была открыта. Я никого не обвиняю... но, если бы брат ваш Конрад умер честь по чести, своей естественной смертью...

– Не смей бросать даже тень сомнения на безупречную чистоту моей дорогой Изабеллы, - сказала Матильда.

– Безупречная или не безупречная, как бы там ни было, а все-таки госпожа Изабелла куда-то девалась; зато обнаружен некий человек, которого никто не знает; вы сами начинаете его расспрашивать; он отвечает вам, что влюблен или несчастен, - это одно и то же; да ведь к тому же он говорит, что несчастен из-за других, а бывает ли кто-нибудь несчастен из-за другого, если он в этого другого не влюблен?
– и, заметьте, сразу же вслед за этим он спрашивает вас, правда ли, что госпожи Изабеллы нет в замке?

– Спору нет, - отвечала Матильда, - твои соображения не лишены оснований... Побег Изабеллы изумляет меня... Любопытство этого человека кажется мне очень странным... Но ведь Изабелла никогда не таила от меня своих мыслей.

– Она уверяла вас в этом, - возразила Бьянка, - чтобы выведывать ваши секреты. Но, как знать, госпожа моя, может быть, этот незнакомец какой-нибудь переодетый принц. Пожалуйста, ваша милость, разрешите мне открыть окно и задать молодому человеку несколько вопросов.

– Нет, - ответила Матильда, - я сама спрошу его, не знает ли он чего-нибудь об Изабелле, хотя он и не заслуживает того, чтобы я вела с ним дальнейшую беседу.

Матильда собиралась уже открыть окно, как вдруг у боковых ворот замка, справа от башни, в которой она находилась, громко зазвонил колокол. Это помешало возобновлению разговора с незнакомцем. Помолчав некоторое время, Матильда снова заговорила с Бьянкой.

– Я убеждена, - сказала она, - что, каковы бы ни были причины побега Изабеллы, они не могут быть недостойными. Если этот незнакомец" имеет касательство к ее побегу, значит Изабелла не сомневается в его преданности и надежности. Я заметила, - а ты заметила ли, Бьянка?
– что его слова проникнуты чрезвычайным благочестием. Его речь не была речью человека безнравственного и грубого: он говорил так, как это свойственно людям благородного происхождения.