Не пролетели мы от Мичуринска и десяти минут, как самолет вошел в зону плотного снегопада. Кругом все стало серым. Минуты через три летчики ввели самолет в пологий правый разворот. Такое решение командира экипажа меня озадачило. Поднявшись со своего рабочего места, я встал между летчиками и молча ждал, когда закончится разворот, понимая, что выполнение его на такой высоте вслепую требует не только мастерства, но и большого нервного напряжения. Отвлекать летчика в такие минуты нельзя.

Развернулись на 180 градусов - земля вновь стала просматриваться. Не заметил, когда у меня за спиной появился высокий стройный мужчина. Обратившись ко мне по-русски, он сказал:

–  Господин Гарриман интересуется, почему мы крутимся?

Я оказался в трудном положении, так как еще не знал решения командира, не мог предугадать, как ответил бы он на этот вопрос, но все же без заминки ответил:

–  Обходим район плохой погоды. Спросите командира экипажа, правильно ли я его понял...

Между пассажиром, знающим русский язык, и командиром экипажа произошел короткий диалог, после чего пассажир сказал мне:

–  Вы правильно поняли командира экипажа. Он спрашивает, за сколько минут можно преодолеть такую погоду.

–  Не более десяти - пятнадцати минут.

–  О'кей! Москоу, - произнес командир и что-то еще добавил.

Пассажир перевел:

–  Подполковник сказал: хорошо, идем на Москву - и просит установить новый курс.

Летчик начал разворот опять в сторону ветра. Какой же следует взять курс? Где мы находимся и насколько нас снесло за время двух разворотов в сторону ветра?.. Установив курс предварительно, я сел за свое рабочее место и принялся за расчеты. Пассажир вышел из нашей кабины.

Через некоторое время мы вновь оказались в плотном снегопаде, из которого вскоре вырвались. В это же время подошел радист и с радостью сообщил, что связь с Москвой установлена. Передали погоду: высота нижнего края облачности 70-80 метров, видимость 500, снегопад. Я быстро начертил картинку погоды и показал командиру экипажа. Пилот внимательно посмотрел и только покачал головой.

Получив такое сообщение о погоде, я принял решение отклониться от маршрута - выйти на Рязань и далее выполнять полет вдоль реки Москвы, по ее правому берегу, с тем чтобы ориентироваться по мостам.

Прошли Рязань, по реке подошли к Москве. Замелькали под самолетом дома. Ориентироваться по ним было невозможно. Как и ожидал, помогли мосты: один, второй, третий... Вот и Кремль. Видна только часть зданий, примыкающих к реке. Характерный изгиб реки... Разворот вправо... Аэродром...

Полоса обозначена большим количеством бочек с горящим в них мазутом. На рулежной дорожке большая группа встречающих. Я вычертил схему посадки и показал командиру. Он одобрительно кивнул.

На этом моя миссия закончилась. Теперь дело за летчиком. Я вдруг почувствовал усталость и тяжело опустился на свой рабочий стул...

После посадки нашего пассажира встречали ожидающие, очевидно сотрудники посольства.

Вскоре они начали разъезжаться. А летчики все еще сидели на своих местах, приходя в себя от физической и нервной усталости.

Первым из самолета вышел я. Подошел переводчик. Командир экипажа, улыбаясь, дружески обнял меня за плечи и сказал:

–  Ваш большой опыт полетов, господин подполковник, уверенность в себе, умение заряжать этой уверенностью других позволили нам успешно выполнить полет.

Я искренне ответил:

–  Благодаря вашему высокому летному мастерству, господин подполковник, все окончилось благополучно...

Мы пожали друг другу руки и согласились обсудить детали полета сегодня вечером в гостинице "Националь" за чашкой кофе.

Английский самолет произвел посадку в районе Куйбышева. Президент Чехословакии Бенеш, не дождавшись улучшения погоды, через несколько дней прибыл в Москву поездом.

Штурманская вахта не кончается

Пробыв несколько дней в штабе и ознакомившись с обстановкой, я получил указание вылететь в 101-й авиаполк дальнего действия. Здесь мне предстояло изучить организацию и штурманское обеспечение полетов в тыл противника, к партизанам.

В первые месяцы войны выброска разведывательных и диверсионных групп производилась, как правило, с самолетов-бомбардировщиков. Но с развитием партизанского движения в тылу врага возникла необходимость в поддержании с ними постоянной связи. Уже к весне 1942 года партизанским движением была охвачена значительная часть Белоруссии, Украины, Прибалтики, Карелии, Молдавии, Брянской и Ленинградской областей. На оккупированной врагом территории боролись с захватчиками с оружием в руках тысячи советских патриотов.