Так было наказано преступление судом советского народа и советского оружия".

Прочтя очерк, я невольно подумал, что хотя этот боевой эпизод и короткий, но он также - яркое свидетельство наступившего перелома в войне.

Будни, полные неожиданностей

На второй день после прибытия в штаб АДД я был принят командующим авиацией дальнего действия генерал-полковником авиации А. Е. Головановым. Вызвано это было тем, что главный штурман и возглавляемая им служба подчинялись непосредственно командующему.

Было около полуночи (штаб, службы и управления работали круглосуточно), когда я вошел в кабинет. Представился. Высокий, стройный, неторопливый в движениях генерал Голованов пожал мне руку:

–  Еще раз поздравляю вас с присвоением звания Героя Советского Союза. (Поздравительную телеграмму я получил от Александра Евгеньевича в день награждения.) Прошу садиться!

Раздался телефонный звонок, и, пока генерал разговаривал, я успел его внимательно рассмотреть. Крупные черты лица, строгий и, может быть, даже суховатый взгляд, в котором вместе с тем было что-то притягательное. Говорил он не спеша и не повышая тона. Все это как-то сразу располагало, и я тут же освободился от скованности.

–  Хочу вам задать один вопрос, - обратился генерал ко мне. - Скажите, почему вы так настойчиво просили оставить вас в полку?

–  По двум причинам, товарищ командующий! - стараясь быть спокойным, ответил я. - Испытываю большую неловкость перед боевыми товарищами. Уходить от них, от каждодневной боевой работы сразу после того, как был удостоен такой высокой правительственной награды, на мой взгляд, неправильно.

–  Это, пожалуй, так! - согласился генерал. - Лучше было бы повременить с назначением, но обстоятельства торопили. А какая еще причина?

–  Считаю себя не подготовленным для работы в таком высоком штабе. Нет необходимого образования. Да и по складу характера пугаюсь работы в аппарате управления.

Генерал посмотрел на меня и тихо сказал:

–  Война, тем более такая, которую ведет сейчас наша страна, для каждого ее участника является большой школой. И чтобы правильно решать боевые задачи, которые война ставит, во всех штабах и управлениях непременно должны быть люди с боевым опытом...

Он хотел еще что-то сказать в противовес моим доводам, а возможно, его отвлекла другая мысль, но в разговоре образовалась пауза. Затем последовало твердое решение:

–  Будем считать, товарищ Ушаков, что вопрос о вашем назначении решен окончательно. Добьемся победы над врагом, и тогда все будем повышать образование. Ведь учиться никогда не поздно. А теперь я хочу выслушать ваше мнение по некоторым вопросам, с которыми вы были непосредственно связаны. Только не подумайте, что я собираюсь вас экзаменовать. - Он вызвал адъютанта и попросил, чтобы принесли два стакана чаю.

Я знал, что, бывая в войсках, командующий всегда свое посещение заканчивал откровенной беседой с летным составом по самым разнообразным вопросам, и поэтому такое его желание не явилось для меня неожиданностью.

–  Скажите, от чего, по вашему мнению, зависит успех выполнения боевой задачи дальнебомбардировочного полка при действиях ночью? - спросил Голованов. - С ответом не торопитесь, подумайте.

–  Если при действиях полка днем успех выполнения боевой задачи зависит главным образом от подготовки экипажей командиров эскадрилий и звеньев, начал я высказывать уже давно и твердо сложившееся у меня мнение по этому вопросу, - то при действиях ночью успех полка - это успех, достигнутый каждым экипажем в отдельности.

В связи с этим, - продолжал я, - повышается роль морально-психологической подготовки летчиков и штурманов экипажей, их готовность при всех обстоятельствах, невзирая на опасность, успешно выполнить боевую задачу.

–  Теперь, пожалуйста, выскажите свое мнение по такому вопросу, предложил Голованов, допивая уже остывший чай, - как снизить потери от огня зенитной артиллерии над целью?

Хотя этот вопрос меньше, чем предыдущий, обсуждался среди летного состава, у меня и на этот счет было твердое убеждение.

–  Для снижения потерь от огня зенитной артиллерии над целью, когда экипажи бомбардировщиков, в интересах точности бомбометания, обязаны строго выдерживать высоту, скорость и курс полета, необходимо, на мой взгляд, одно - рассредоточить огонь противника, для чего увеличить плотность удара, в единицу времени пройти большему количеству самолетов, чтобы на каждый из них за время пролета зоны обстрела приходилось меньшее количество выстрелов.

В практике были случаи одновременного выхода на цель трех-четырех бомбардировщиков. Противник, естественно, этого не знал и, как всегда, сосредоточивал огонь на том самолете, который первым попадал в перекрестив прожекторов, а следовавшие за ним или прошедшие впереди экипажи спокойно выполняли прицельное бомбометание.