– Это не я! – заорал бывший тысяцкий, поняв, что его приняли за убийцу. – Она уже была мертва, когда я пришел!

Стражник, не понимая ни слова, не обращал на эти вопли ни малейшего внимания.

– Я знаю, это ты! Это ты убил ее! – орал Сергий, вперив обезумевший от ужаса взгляд в Романа.

– Докажи! – спокойно ответил Роман. – Вот им и докажи!

Так как Аймала происходила из семьи знатной и богатой, суд над убийцею ее вершил сам хан Батый.

Народу в палату набилось как сельдей в бочку, все хотели узнать, на какую мучительную смерть обрекут убийцу-росича. Рядом с Батыем сидел брат Аймалы Джугутай, пребывавший в самом скверном расположении духа.

Здесь же присутствовал и князь Александр Ярославич и брат его Андрей, с которым Сергий и приехал к хану, а также Роман и Пелагея.

Ввели Сергия. Он был сильно избит – из него пытались выбить признание в виновности. Но, насколько слышал Роман, бывший тысяцкий в убийстве Аймалы так и не признался. Хуже того, он утверждал, что настоящим убийцей является Роман.

– Скажи, как все было? – спросил Батый, обращаясь к Роману, и толмач перевел его вопрос.

– Я возвращался с Пелагеей, провожая ее, – начал Роман.

– Кто такая Пелагея? – спросил Батый.

– Служанка Аймалы, она русская, – вмешался в разговор Джугутай.

– Зачем встречался ты со служанкой Аймалы? – спросил Батый Романа.

– Великий хан! Путь наш долог, и давно уже не было у меня женщины! – покраснев, ответил Роман.

– Понятно, – усмехнулся Батый. – Даже русские испытывают страсть!

Князь Александр бросил на Романа подозрительный взгляд и промолчал.

– Что было дальше? Рассказывай, я жду, – сказал Батый.

– Когда были мы уже недалеко от покоя, увидели, как туда проскользнул человек, – без запинки продолжал Роман. – Я сразу же подумал дурное и побежал за стражей, поскольку оружия никакого при себе не имел и защитить госпожу все равно бы не смог. Когда ворвались мы в покой госпожи, все было уже кончено, и убийца что-то искал, шаря по мертвому телу своими грязными руками.

– Все было не так! – закричал Сергий. – Он врет! Это он сам убил Аймалу, а теперь хочет оклеветать меня!

– Ну что ж, говори теперь ты, – обратился к исходящему злобой Сергию Батый.

– Когда я вошел в покой, госпожа уже была мертва! – выкрикнул бывший тысяцкий, – и это он убил ее!

– Скажи, Сергий, зачем мне нужно было убивать госпожу Аймалу? – спросил Роман спокойно, хотя внутри у него все похолодело от ужаса возможной расправы.

– Ты... ты... Ты украл у нее перстень! – выкрикнул Сергий.

– Какой перстень? – спросил Батый.

– Тот, что надет у него сейчас на средний палец! – Сергий подбежал к Роману и, подняв его руку, показал всем перстень.

– Неправда! – раздался голос Александра. – Перстень этот носит Роман уже не первый год, великий хан. Знаю я и то, при каких обстоятельствах достался он ему!

– Это не имеет значения! – крикнул Сергий, тем самым раскрывая собственную ложь.

– Я все же расскажу, – продолжал князь, – более всего для того, чтобы узнали все здесь собравшиеся, что за человек предстал пред ними. И ты, брат мой Андрей, послушай, что за человека приблизил ты к себе.

В битве с ливонскими рыцарями на Чудском озере полегло много моих верных воинов, но более всего скорблю я о смерти одного из них, коего звали Федором.

Случилось так, что рыцарь, с которым бился Федор, из-за тяжести доспехов своих провалился под лед и, погружаясь в воду ледяную, поволок за собою и Федора.

Роман, который был дружен с Федором, бросился к нему на подмогу, но Сергий опередил его и уговорил Федора отцепить руку от ледяной кромки, за которую он цеплялся.

Федор поверил ему, а Сергий, вместо того, чтобы вытащить Федора на берег, стянул с пальца его перстень, да и отпустил ту руку. Федор, выбившийся уже из сил, пошел ко дну, и Роман не успел вытащить его. Но он сбил с ног Сергия и, оглушив его, оставил его возле полыньи, спеша принести нам горькую весть. На снегу возле полыньи подобрал Роман перстень, ставшим для него последней памятью о друге и покровителе.

Когда же подоспели мы к месту, обнаружили, что Сергий исчез. С тех пор никто не видел его, и лишь теперь мы встретились с ним вновь, и снова при горьких обстоятельствах.

– Я уяснил для себя все, что следовало, – раздался голос Батыя сразу же после того, как толмач перевел последнее слово Александра. – И выношу свой приговор – Сергия предать смерти, а уж какой, пусть изберет брат Аймалы!

– Он будет сперва ослеплен за то, что его глаза посмели осквернить своим взглядом мою сестру, затем ему отрубят руки за то, что он посмел ими убить мою сестру. После этого, если он все еще будет жив, кони разнесут его жалкую плоть по широкой степи, – грозно зыркая налитыми кровью глазами, изрек Джугутай.