ГЛАВА 17

Август 1917 года.
– Шесть недель в Ессентуках.
– Гурджиев раскрывает план работы в целом.
– "Школы настоятельно необходимы".
– "Сверхусилие". Согласованность центров.
– Главная трудность работы над собой.
– Человек раб своего тела.
– Трата энергии вследствие ненужного напряжения мускулов.
– Гурджиев показывает упражнения для управления мускулами и для их расслабления.
– Упражнение "стой".
– Требования к упражнению "стой". Гурджиев рассказывает об одном случае с упражнением "стой" в Средней Азии.
– Влияние упражнения "стой" в Ессентуках.
– Привычка к разговорам.
– Опыт поста.
– Что такое грех?
– Гурджиев показывает упражнения на внимание. Эксперимент с дыханием.
– Понимание трудностей пути. Необходимость больших знаний, усилий и помощи.
– Нет ли какого-нибудь пути за пределами "путей"?
– "Пути" как помощь, которая даётся людям в соответствии с типом. "Субъективные" и "объективные" пути.
– Обыватель. Что значит "быть серьёзным"?
– Только одна вещь является серьёзной.
– Как достичь подлинной свободы.
– Трудный вопрос о рабстве и повиновении.
– Чем готов пожертвовать человек?
– Сказка о волке и овцах.
– Астрология и типы. Демонстрация. Гурджиев объявляет о роспуске группы. Последняя поездка в Петербург.

ГЛАВА 18

Петербург в октябре 1917 года.
– Большевистская революция.
– Возвращение к Гурджиеву на Кавказ.
– Отношение Гурджиева к одному из учеников. Небольшая группа с Гурджиевым в Ессентуках.
– Прибывают люди. Возобновление работы.
– Упражнения, ещё более трудные и разнообразные, чем раньше.
– Умственные и физические упражнения, пляски дервишей, изучение психических "фокусов".
– Продажа шёлка.
– Внутренняя борьба и решение. Выбор гуру.
– Решение отделиться.
– Гурджиев едет в Сочи.
– Трудное время: война и эпидемии.
– Дальнейшее изучение энеаграммы. "События" и необходимость покинуть Россию.
– Конечная цель - Лондон.
– Практические результаты работы над собой: чувство нового "я", "странная уверенность".
– В Ростове собирается группа, излагается система Гурджиева. Гурджиев открывает свой институт в Тифлисе.
– Отъезд в Константинополь.
– Собираются люди.
– Приезжает Гурджиев.
– Гурджиеву представлена новая группа. Перевод песни дервишей.
– Гурджиев как художник и поэт.
– Институт начинает работу в Константинополе.
– Гурджиев разрешает написать и опубликовать книгу.
– Гурджиев едет в Германию.
– Решение продолжать константинопольскую работу в Лондоне.
– Гурджиев организует свой институт в Фонтенбло.
– Работа в замке "Аббатства".
– Беседа с Кэтрин Мэнсфилд.
– Гурджиев говорит о разных типах дыхания. "Дыхание при помощи движений".
– Демонстрация в парижском театре на Елисейских Полях.
– Отъезд Гурджиева в Америку. Решение продолжать самостоятельную работу в Лондоне.

Приложение

ВЗГЛЯДЫ ИЗ РЕАЛЬНОГО МИРА. Записи бесед и лекций Гурджиева (отрывки) П.Д.Успенский. В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО. Фрагменты неизвестного учения.

Перевод Н.В.фон Бока. (c) Издательство Чернышева. СПб., 1992.

Об авторе: Петр Демьянович Успенский (1878-1949) - ученик легендарного Гурджиева. Его книга "В поисках чудесного", сыгравшая важную роль в распространении идей Гурджиева на Западе, запускается в русскоязычную сеть к 50-летнему юбилею ее первого издания (Нью-Йорк, 1949).

ГЛАВА 1

Возвращение из Индии.
– Война и "поиски чудесного". Старые мысли.
– Вопрос о школах.
– Планы дальнейших путешествий.
– Восток и Европа.
– Заметка в московской газете.
– Лекции об Индии.
– Встреча с Гурджиевым. "Переодетый".
– Первая беседа.
– Мнение Гурджиева о школах.
– Группа Гурджиева. "Проблески истины". Дальнейшие встречи и беседы.
– Организация московской группы Гурджиева.
– Вопрос о плате и средствах для работы.
– Вопрос о тайне; обязательства, принимаемые учениками.
– Беседа о Востоке. "Философия", "теория" и "практика".
– Как была найдена эта система?
– Идеи Гурджиева.
– "Человек - это машина", управляемая внешними влияниями.
– "Всё случается".
– Никто ничего не "делает".
– Чтобы "делать", необходимо "быть".
– Человек отвечает за свои поступки, а машина - нет.
– Нужна ли психология для изучения машины?
– Обещание "фактов". Можно ли прекратить войны?
– Беседа: планеты и Луна как живые существа.
– "Разум" Солнца и Земли.
– "Субъективное" и "объективное" искусство.

Я возвратился в Россию после довольно длительного путешествия по Египту, Цейлону и Индии. Это произошло в ноябре 1914 года, т.е. в начале первой мировой войны, которая застала меня в Коломбо. Я вернулся оттуда через Англию.

Покидая Петербург в начале путешествия, я сказал, что отправляюсь "искать чудесное". Очень трудно установить, что такое "чудесное", но для меня это слово имело вполне определённый смысл. Уже давно я пришёл к заключению, что из того лабиринта противоречий, в котором мы живём, нет иного выхода, кроме совершенно нового пути, не похожего ни на один из тех, которые были нам известны и которыми мы пользовались. Но где начинался этот новый или забытый путь - этого я не мог сказать. Тогда мне уже был известен тот несомненный факт, что за тонкой оболочкой ложной реальности существует иная реальность, от которой в силу каких-то причин нас нечто отделяет. "Чудесное" и есть проникновение в эту неведомую реальность. Мне казалось, что путь к неизведанному можно найти на Востоке. Почему именно на Востоке? На это трудно ответить. Пожалуй, в этой идее было что-то от романтики; а возможно, тут имело место убеждение, что в Европе, во всяком случае, найти что-либо невозможно.

На обратном пути, в течение тех нескольких недель, что я провёл в Лондоне, все мои мысли о результатах исканий пришли в полный беспорядок под воздействием безумной нелепости войны и связанных с нею эмоций, которые наполняли атмосферу, разговоры и газеты и, против моей воли, часто захватывали и меня.

Но когда я вернулся в Россию и вновь пережил те мысли, с которыми её покидал, я почувствовал, что мои искания и всё, что с ними связано, более важны, чем любые вещи, которые происходят и могут произойти в мире "очевидных нелепостей". Я сказал себе, что на войну следует смотреть как на одно из тех катастрофических условий жизни, среди которых приходится жить, трудиться и искать ответа на свои вопросы и сомнения. Эта война, великая европейская война, в возможность которой я не хотел верить и реальности которой долго не желал допускать, стала фактом. Мы оказались погруженными в войну, и я видел, что её необходимо считать великим memento mori, показывающим, что надо торопиться, что нельзя верить в "жизнь", ведущую в ничто.

Кстати, о выражении "очевидные нелепости". Оно относится к книжке, которая была у меня в детстве. Книжка так и называлась - "Очевидные нелепости", принадлежала к ступинской "библиотечке" и состояла из таких, например, картинок, как изображения человека с домом на спине, кареты с квадратными колёсами и тому подобное. В то время книжка произвела на меня очень сильное впечатление - в ней оказалось много картинок, о которых я так и не мог понять, что в них нелепого. Они выглядели в точности так, как и обычные вещи. И позднее я стал думать, что книга на самом деле давала картинки из подлинной жизни, потому что по мере взросления я всё больше убеждался, что вся жизнь стоит из "очевидных нелепостей", а последующие мои переживания только укрепили это убеждение.

Война не могла затронуть меня лично, по крайней мере, до окончательной катастрофы, которая, как мне казалось, неизбежно разразится в России, а может быть, и во всей Европе; но ближайшее будущее её пока не сулило. Хотя, разумеется, в то время эта приближающаяся катастрофа выглядела лишь временной, и никто не мог представить всего того внутреннего и внешнего разложения и разрушения, которое нам придется пережить.

Подводя итоги всем своим впечатлениям о Востоке и в особенности об Индии, мне пришлось признать, что по возвращении моя проблема оказалась ещё более трудной и сложной, чем к моменту отъезда. Индия и Восток не только не потеряли для меня своего очарования как страны "чудесного", но, наоборот, это очарование приобрело новые оттенки, которые раньше не были заметны. Я ясно видел, что там можно обрести нечто, давно исчезнувшее в Европе, и считал, что принятое мною направление было правильным. Но в то же время я убедился, что тайна сокрыта лучше и глубже, нежели я мог до тех пор предположить.