– афиши с ее именем не было, на новой - изгибалась в призывной позе особа типа Сузи.

Анну он все же увидел. На улице. После того, как она прошла, понял, что это Анна. Он остановился и долго смотрел ей вслед. Это была совсем другая Анна, если бы - та, Митя ее бы не отпустил. Эта была модна и нарядна, но стала похожа на тысячи красивых молодых женщин: со специально отрешенным выражением лица, изысканным макияжем и длинными ногами, еще удлиненными высочайшими шпильками, входившими снова в моду. Какой же он тогда был дурак!
– ему странна была тогдашняя ее одежда! Да потрясающа Анна была! Он вспомнил черты прошедшей женщины: твердые серые глаза, густые брови, но уже много тоньше, сомкнутые губы, накрашенные яркой помадой... Гораздо более независимая и уверенная в себе.

Она села в яркую машину, Митя не заметил марки и... все.

Но грустил о той Анне, он жалел, что та - исчезла.

Ему казалось, что Анна узнала его, - как-то вспыхнули глаза...

Ну, что ж, вот и Анны для него нет в этом городе.

Внезапно он вспомнил Веру и так же внезапно это воспоминание отозвалось болью. Какой долгой и краткой была их история любви!..

Он попытался разобраться, что же все-таки произошло и что же осталось? Хладнокровно думать об этом он не смог, и оставил попытки, подумав честно, что, конечно, он выглядел не лучшим образом. А что ему делать? Что?

И он спрятался за спасительное раздражение на неведомого оппонента. Да, я плохой! Но мне нелегко! Кто скажет, что легко? Да и кому легко в этой жизни? Все сложно. Всем. И только тем легко, кто лишен способности размышлять и оценивать свои поступки! Счастливцы! Митя был не лишен, - и поэтому иногда ему было тяжко до беспросветной тоски.

Прибыла Нэля. Войдя в их квартиру, так же, как и в Москве, воскликнула: ой! Я так соскучилась по своей квартирке! Знаешь, Митя, у меня стало вроде два родных места: Москва и Нью-Йорк, правда! (Киев она почему-то не упомянула), а у тебя?

– Тоже, - ответил Митя, хотя совсем не знал, что ответить на такой вопрос. Лучше согласиться, чтобы не нарваться на длительную беседу.

Ночью Митя заметил, что нэлин животик затвердел и стал выпуклым. Это его возбудило и он загорелся, - теперь, долгое время он может себя не сдерживать - в этом было немыслимое наслаждение!

Уже под утро они тихо и расслабленно говорили о будущей их дочери, которую Нэля вопреки всем родственным именам хотела назвать Марианной. Митя согласился, хотя его кольнуло наличие в этом двойном имени, - Анны...

А на следующий день Митя улетел и В.В. клятвенно пообещал Нэле, что Митя до родов вернется. Но роды несколько поторопились и когда Митя прибыл из своей командировки, - трудной и вместе с тем безумно, необыкновенно интересной!
– Увидел Нэлю дома и узнал, что у них опять родился мальчик.

Он без сил плюхнулся в кресло, Нэля стояла перед ним, как виноватая простушка-горничная, не угодившая своему хозяину.

Митя сначала в горестях не замечал этой позы, потом увидел и раздраженно сказал: садись, что ты стоишь как виноватая? Никто не виноват!

Нэля села и заплакала, и как бы в ответ на ее плач раздался писк младенца.

– Митя, ну что делать? Ведь он - наш, родненький, нельзя так расстраиваться. И я плачу, - а это грех. Ребеночек невиновный бу

дет несчастлив.
– говорила Нэля.

Она принесла его покормить здесь и Митя впервые увидел своего второго сына: некрасивый, и непонятно, в кого. Сам по себе. Бесцветный ребенок!.. А вот Анна - копия он! В чем тут дело? К Нэле он относится в сто раз лучше, чем к Риточке! К той он просто никак не относится! И вот вам! Дочка,- копия он, а парни...

– Папа так счастлив!
– Между тем говорила Нэля, направляя сосок в ротик мальчика, - они тоже ждали девочку, это я им голову заморочила. А папа сказал, что все равно - парень лучше! Назовем его в честь папы?.. робко спросила Нэля, - он столько для нас

делает! И ведь словом не обмолвился, что хотел бы внука со своим именем... Я знаю, мне мама говорила... Но, мол, твой Митя никогда таким "хамским" именем не назовет... а мы возьмем и назовем. А?

Митя чуть не сорвался, но подавил в себе этот порыв и ответил: как хочешь, ты его носила, ты его родила. Пусть будет Трофим. Ничего страшного. Будем звать...
– он подумал, - я лично буду звать его - Терри.

Нэля поморщилась, помолчала и сказала: позвоню сегодня папе, обрадую.

( А в Москве, как и было сказано выше, у Веры родился Митя, рыжий как огонь, но с характерными митиными носом и губами, только глаза выпуклые и светлые как у Веры.)

И пошла их привычная жизнь в Америке. К Мите стали относится по-другому, - дружелюбнее и уважительнее. То ли от того, что понялиМитя высоко метит, вернее, его метят, то ли от того, что сам Митя изменился. Он вдруг внутренне устал, вернувшись из командировки в Нью-Йорк. Там он был юным, веселым, бесшабашным, здесь посолиднел, даже несколько пополнел, замечая на себе кое-где жировые складки.