– Хм, – ответил пессимист Бландвик, и Бернисти отправился отдавать необходимые приказы.

Каждый чан, каждый садок с культурой, инкубатор, каждый лоток и стеллаж был теперь в деле; как только содержимое достигало хотя бы минимальной степени акклиматизации в атмосфере, в которой еще слишком много было азота, оно выбрасывалось наружу: семена и споры, растения, плесень и бактерии, амебы, насекомые, кольчатые черви, ракообразные, сухопутные ганоиды и даже несколько примитивных представителей класса млекопитающих. Новая Земля раньше была полем битвы, теперь же она превратилась в сумасшедший дом.

Одна разновидность пальм достигла необычайной высоты; через два месяца гигантские деревья-башни торчали повсюду. Между ними тянулись вуали особенной, летучей паутины, которая питалась крылатыми существами. А под ветвями убивали вовсю, размножались вовсю, росли, боролись, суетились, умирали. Бернисти ходил по «Бьюдри» с довольным, даже веселым видом.

Он хлопал Бландвика по спине:

– Мы не только назовем в вашу честь город, мы присвоим ваше имя целому направлению философии. Метод Бландвика. Звучит?

Бландвика не тронула лесть.

– Несмотря на успех «Метода Бландвика», как вы зовете его, кейанцам еще есть что сказать.

– Что они могут сделать? – доказывал Бернисти. – Они не могут спустить на нас существ более уникальных, более хищных, чем мы сами спустили. Все, что теперь они пошлют, в любом случае приведет к спаду напряжения.

Бландвик кисло усмехнулся:

– Вы думаете, они так легко сдадутся?

Бернисти почувствовал беспокойство и отправился на поиски Берель.

– Ну, девушка для развлечений, – потребовал он, – что говорит тебе твоя интуиция?

– Она говорит мне, что пока вы наслаждаетесь оптимизмом, кейанцы готовятся к самой опустошительной атаке, – отрезала Берель.

Бернисти напустил на себя шутливый вид:

– И когда случится эта атака?

– Спросите женщину-шпионку; она поведает свои секреты любому, кто попросит.

– Очень хорошо, – ответил Бернисти, – найдите ее, очень прошу вас, и пошлите ко мне.

Появилась Катрин.

– Что, Бернисти?

– Я интересуюсь, – сказал Бернисти, – что вы передаете на Кей.

Катрин сказала:

– Я сообщила им, что Бернисти их победил, что выстоял перед их самыми страшными угрозами.

– И что они вам ответили?

– Они мне ничего не отвечают.

– А что вы им рекомендуете?

– Я рекомендую им или победить в результате решительной массированной атаки или отступить.

– Как вы сообщите им это?

Катрин рассмеялась, обнажив красивые белые зубы:

– Я говорю им точно так же, как говорю сейчас вам.

– И когда, вы думаете, они ударят?

– Я не знаю… кажется, они и так уже сильно запаздывают. Вы так не считаете?

– Считаю, – признал Бернисти и повернул голову в ту сторону, откуда приближался радист Буфко.

– Кейанские корабли, – сказал Буфко, – целая дюжина, огромные, словно бочки. Они сделали один оборот – и удалились!

– Ладно, – сказал Бернисти, – вот это и произошло, – он обратил к Катрин ровный холодный рассудочный взгляд, а та ответила ему застенчивой улыбкой, к чему оба они давно привыкли.

Через три дня все живое на Новой Земле стало мертвым. Не просто мертвым, а превратилось в тягучую серую массу-сироп, которая затопила равнину, сочилась как плевки по утесам, испарялась и уносилась ветром. Эффект был потрясающий. Там где равниной правили джунгли, только равнина осталась и ветер гнал смерчи.

Во всеобщем уничтожении существовало единственное исключение – гигантская моль, которая каким-то неизвестным способом, может быть, из-за своеобразия обмена веществ, ухитрилась выжить. Они парили по ветру, хрупкие трепещущие силуэты, в поисках былой пищи, но не находили ничего, кроме пустыни.

На борту «Бьюдри» царила растерянность, затем уныние, затем вялое бешенство, которое не могло найти открытого выхода. В конце концов Бернисти отправился спать.

Он пробудился с чувством смутного беспокойства, даже беды: коллапс всей экологии Новой Земли? Нет, что-то более глубокое, более скорое. Он накинул одежду и поспешил в салон, который был почти полон. Царил дух нескрываемой злобы.