Хотя Элиэзер и был для нее незнакомцем, Ривка отнеслась к нему дружелюбно, сказав: "Пей сколько хочешь, мой господин". Отсюда мы учим, что любого человека надо встречать радушно и с почтением.

Девушка опустила кувшин с плеча, подождала, пока Элиэзер напьется, и добавила: "Я и твоим верблюдам дам воды вдоволь". Тут же она поспешила на зад к колодцу и начерпала воды для верблюдов.

Для того чтобы оценить исключительность доброты Ривки, надо понять мотивы, которыми она руководствовалась. Она не предложила по одному, скажем, кувшину на каждого верблюда (хотя это и означало бы, что ей пришлось бы ровно десять раз возвращаться к колодцу и снова наполнять свой кувшин), а заявила, что будет черпать воду до тех пор, пока не напьются все верблюды. Известно, что верблюд способен выпить огромное количество воды, чтобы создать в теле запас воды на несколько дней. Тем не менее, Ривка выполнила все, что обещала, с готовностью, о чем сказано в Торе (24:20):

"И она поспешила и опорожнила свои кувшин, и снова побежала..." Ее не смутило, что Элиэзер - слуга, сильный мужчина, не пошевелил пальцем, чтобы помочь ей, юной девушке, а стоял в стороне, в то время как она работала одна, без всякой помощи. Пока она работала, Элиэзер пристально ее разглядывал, пытаясь определить, внял ли Ашем его молитве и действительно ли эта девушка принадлежит к родне Авраама. К тому времени как верблюды кончили пить, Элиэзер был убежден, что ради Авраама Ашем даровал успех в порученном деле и что этой девушке действительно предназначено было стать женой Ицхака. Ее необыкновенное поведение было той же природы, что и беспредельное гостеприимство, которым отличался дом Авраама. В конце концов Элиэзер вытащил из кармана тяжелую золотую подвеску и два золотых кольца, каждое весом в десять шекелей, и надел их на ее руку.

По другим версиям, Элиэзер сперва осведомился о ее семье и только потом вручил подарки.

Р. Шимон бен Элазар рассказывал: "Однажды я повстречал женщину, которая оказалась сообразительнее меня. Вот как это произошло. Брел я как-то по дороге и, подойдя к колодцу, увидел девушку, наполнявшую свой кувшин. Пожалуйста, дочь моя, - попросил я, - дай мне попить.
– Пей, - ответила она.
– Я дам воды и твоему ослу. Я напился и, уходя, сказал ей:

– Благодарю тебя, дочь моя. Ты обошлась со мной, как Ривка с Элиэзером.

– Но ты, - возразила она, - поступил со мной не так, как Элиэзер с Ривкой.

После вручения подарков Элиэзер спросил: "Чья ты дочь? И есть ли в твоем доме место для меня, чтобы переночевать?"

На эти оба вопроса Ривка ответила по порядку, сначала на первый, потом на второй, проявив тем самым рассудительность и житейский опыт общения с людьми.

– Я дочь Бетуэля, сына Нахора и Милки, - сказала она.
– У нас есть корм для верблюдов, есть также и комната, чтобы дать тебе ночлег на столько ночей, на сколько пожелаешь.

Тут Элиэзер поклонился Ашему, дабы поблагодарить Его. Он понял, что именно ради Авраама было ему дано встретить именно эту девушку. Поэтому он воскликнул: "Благословен будь Ашем, Б-г моего господина, Авраама, не забывший моего господина Своей милостью и правдой и приведший меня правильным путем к семье моего господина!"

Тем временем Ривка побежала домой рассказать своей матери о том, что произошло. Присутствовавший при их разговоре нечестивый брат Ривки, Лаван, по одним драгоценностям на ее руках понял, что прибыл богатый гость. Заключив, что это не кто иной как их родственник Авраам, он выбежал якобы поприветствовать его, на самом деле раздумывая на ходу убить ли его и присвоить все имущество, или ограничиться одним грабежом?

Добравшись до колодца, Лаван увидел человека благородной наружности, который был занят тем, что поднимал одной рукой по два верблюда и переносил их через колодец.

"Да, это Авраам, - подумал Лаван.
– В открытой схватке убить мужчину такой необычайной силы вряд ли удастся. Придется его отравить".

– Входи, благословенный Ашемом!
– вскричал Лаван.
– Негоже, чтобы ты оставался на улице. Я уже очистил дом от всех следов идолопоклонства! А для твоих верблюдов тоже найдется место.

Элиэзер проследовал в дом за Лаваном, но верблюды отказались войти, ибо почувствовали, что в доме еще оставались идолы. Лишь когда на самом деле лаванов дом был очищен, они вошли во двор.

Даже животные, принадлежащие праведнику, становятся как бы более возвышенными духом и приобретают некоторые свойства своего хозяина.

Р. Пинхас бен Яир шел однажды по поручению общины освобождать пленников и по дороге остановился на постоялом дворе. Хозяин задал ослу ячменя, но осел не стал его есть. Даже после того как зерна измельчили, чтобы сделать их мягче, осел остался непреклонен. Р. Пинхас спросил у хозяина постоялого двора: "Может быть, ты не отделил десятину от этого ячменя?" (По закону урожай с неотделенной десятиной запрещено использовать). Хозяин тут же отделил десятину, и лишь тогда животное начало есть.

Мы помним, что на авраамовых верблюдах были надеты намордники, чтобы во время путешествия они не паслись на чужих угодьях. Поэтому Элиэзер сначала снял их с верблюдов, затем накормил животных и только потом сам сел за стол. Ведь, по законам Торы, прежде чем приступить к еде, человек сперва должен накормить своих животных (Дварим 11:15).

В Торе весьма подробно рассказывается о том, что делал Элиэзер в доме Лавана. Отмечено, что вначале Элиэзер омыл свои ноги. То же самое сделали его слуги.