Через день роты, батальоны, полки, всю нашу Степную армию облетела весть: за Прутом сомкнулись мотосоединения двух Украинских фронтов. 6-я немецкая армия, бывшая армия генерала Паулюса, снова оказалась в окружении. В гигантском котле на восточном и западном берегах реки - пять немецких корпусов. На юге, у Аккермана, одна из армий нашего фронта завершила ликвидацию главных сил 3-й румынской армии.

27

Нетерпение! То самое нетерпение солдата, когда кажется, что на главную битву не попадешь, что самые значительные события обойдут тебя.

25 августа в шестнадцать часов меня вызвали к Гартнову. Я прискакал к едва приметному домику, притаившемуся под древним корявым дубом, спешился и вошел в низкую комнатенку.

Командующий встретил улыбкой.

– Небось думаешь, на шапочный разбор?

– Никак нет.

– Ну и хорошо. Каждому свое дело и на своем месте. Садись, подполковник, кури, а я свяжусь, - Потянулся к полевому телефону.

Сел, а сердце мое - бах, бах...

Как сквозь ватные тампоны, доносится генеральский голос:

– Дай мне Семнадцатого... Ты? Еще раз здоров. Как там у тебя?.. Да, я о ней знаю - авиаразведка подтверждает. Держись и смотри в оба. Фланг?.. Ты Тимакова знаешь? Ну и слава богу. Так вот, он будет у тебя. Всё. Командарм положил трубку, расстегнул ворот кителя - мелькнула белоснежная сорочка.
– Подойди к карте, - позвал меня.

Оперативная карта испещрена красными и синими стрелками. Котел, в котором оказались полуразбитые немецкие дивизии, обведен жирной волнистой чертой. Он напоминал по форме яблоко с выпиравшим боком. Оттуда, из него, летели синие стрелы, но тут же загибались за фронтовую черту - обратно к себе.

– Контратакуют, - сказал командарм, кончиком карандаша обвел юго-восточную часть котла.
– Здесь немцев держат полки генерала Епифанова, изрядно потрепанные. У него жидковат левый фланг. Но это еще не вся беда. Немцы группируются. Собрали кулак - до полка пехоты, остатки штабов трех дивизий с генералами во главе, танки и самоходная артиллерия. Отчаянные! На все пойдут...

– Ясно, товарищ командарм.

– Торопыга, слушай. Куда ударят - неизвестно, проясняется только общее направление - Прут. Там единственная переправа. Противник вокруг нее держит свежие части, танки. Значит, и прорываться будут туда, на переправу. Но... маршрут?.. Могут пойти вдоль однопутки, но это на юг, а им нужен запад. На запад дорога короче, но там лес, болотце. Думай.
– Командующий отошел, подпер спиной бревенчатую стену, по-стариковски потерся о нее; стоя у открытого окна, закурил.

Я не отрывал глаз от карты, стараясь как можно подробнее запомнить обстановку; засек: на западе наши войска лишь севернее болотца, а там резко пересеченная местность, Куда пойдут немцы? Пока не ясно.

Командующий подошел ко мне:

– Ну?

– Позвольте решение принять на месте?

– А я его и не требую тотчас. Приказываю, - палец в левый фланг епифановской дивизии, - занять боевую позицию от отметки девяносто пять и шесть десятых до болотца. Сосредоточиться сегодня же к двадцати двум. Задача: удержать позицию, не выпустить из кольца ни одного вражеского солдата, разведать группировку и уничтожить ее. Придаю... Впрочем, узнаешь об этом в штабе генерала Епифанова. Тебя там ждут.

Трофейный "кнехт" шел вдоль заброшенной однопутки. Машина без амортизаторов, бросает - матушку вспомнишь.

Перескочили полотно дороги, и тут же нас задержал часовой. Прибежал дежурный офицер, спросил:

– Подполковник Тимаков?

– Да, к генералу.

Шел за дежурным офицером, приглядывался. В стороне, возле разбитой железнодорожной будки, догорал бензовоз. От глубоких воронок несло тошнотворным перегаром.

– Бомбили?

– Недавно, тройка налетела, - ответил дежурный.

Вошли в землянку. Генерал Епифанов поднялся во весь свой большой рост, протянул ладонь, в которой уместились бы оба моих кулака.

– Ну вот, Тимаков, гора с горой... а человек с человеком - всегда... Располагайтесь.
– Пожав мне руку, он дважды хлопнул ладонями.
– Входите! пригласил своих офицеров и, позвав всех к столу, на котором лежала развернутая карта, начал вводить нас в обстановку.

Почему-то всегда ждешь, что тебе скажут обо всем и все. А на деле оказывается: получишь тютельку информации, а дальше уж сам соображай. Узнал не более того, что знал: дивизия стоит на месте, противник помалкивает, но что-то надумал. И всё. Позже, когда фронт стал мне понятен, как был понятен партизанский лес, я обнаружил некоторую закономерность: передний край трудно узнать через чье-то посредство, его можно познать лишь самому.

– В двадцать два ноль-ноль я снимаю с отметки девяносто пять и шесть десятых свой полк. К приему готов, подполковник?
– спросил меня Епифанов.

– Два батальона рядом, у подножья отметки девяносто пять и шесть десятых, товарищ генерал.

– Вот и добро. Ну, еще что?

– Точнее о противнике.

– Загвоздка! Фашисты прикрыли тропы густым пулеметным огнем, носа не кажут. Группируются вот тут, у спаленного кордона. Контратакуют наверняка. Мы взяли одного гуся. Русский в немецкой форме. Говорит, что ночью двинутся. Куда - не знает.