В руках у них был мел, но они не чертили "классики" на тротуаре, а рисовали на стене большое сердце, пронзённое стрелой. На стреле были написаны какие-то буквы. Гюро ещё не умела читать, но один из мальчиков громко прочёл для всех:

–  "Бьёрн и Эрле - жених и невеста!"

Гюро хотела поправить его и сказать, что Бьёрн и Эрле дворники, но побоялась - мальчик был гораздо старше её.

В это время к ним подошёл Бьёрн. Он взглянул на рисунок с надписью и засмеялся.

–  Ну, попали пальцем в небо!
– сказал он.
– Мою невесту зовут вовсе не Эрле, а Гюро. Вот она!
– И он поднял Гюро высоко-высоко.
– Ну-ка, озорники, сотрите побыстрей свои художества. Сейчас сюда придёт Эрле, и ещё неизвестно, как ей это понравится.

Он стоял, держа Гюро на руках, и голос его звучал очень властно.

Дети стали стирать рисунок, но это оказалось не так-то легко: мел словно прилип к стене и без мокрой тряпки не хотел стираться.

Эрле застала их за этим занятием.

–  Мы тоже рисовали на стенах, когда были маленькие.

Это пустое занятие, - сказала она.
– Лучше поработайте немного с нами. Кто хочет убирать мусор с газонов, тому я дам целлофановый мешочек, и мы будем играть, будто вы тоже дворники.

–  Нам уже пора в школу, мы вам в другой раз поможем, - сказал один большой мальчик.

–  А нам никуда не пора, мы будем играть в дворников!
– закричали малыши.

Они схватили целлофановые пакетики и разбежались во все стороны, словно спешили в лес собирать грибы или бруснику.

Гюро взглянула на корпус "Ц". У этого корпуса не было сейчас своего дворника, ни большого, ни маленького. Он был совершенно один, если не считать посаженных вокруг кустов и деревьев.

А потом Гюро гуляла с Тюлинькой и Индивидом, и уж будьте уверены, что Индивид постарался, чтобы у Гюро не было времени вспоминать сырой и тёмный чулан.

Вечером в пансионате Гюро и мама не могли даже играть в лото, они могли только ждать.

–  Заседание правления начнётся в шесть, - сказала мама.
– Бьёрн думает, что к восьми оно уже кончится.

Гюро легла, но спать ей не хотелось. Маме не сиделось на месте, она ходила взад и вперёд по комнате, изредка поглядывая в окно. Телефонный звонок был отчётливо слышен в их комнате. Он звонил много раз, но никто не стучал к ним в дверь.

И вот наконец шаги в коридоре направились прямо к их комнате. Это была хозяйка пансионата.

–  Вас к телефону, - сказала она маме.

Гюро соскочила с постели, сунула ноги в тапочки и выбежала в коридор вслед за мамой.

Мама взяла трубку.

–  Это звонит Нюссина мама, - шепнула она Гюро.

–  Эрле, мне очень жаль, что всё так получилось, - сказала Нюссина мама.
– Понимаешь ли, ты у нас была вторым кандидатом. Первым был один мужчина, он окончил курсы механиков и уже работал дворником. К твоей кандидатуре отнеслись очень неплохо, ведь у тебя такие солидные рекомендации. Два человека из правления были за тебя, но трое настаивали, чтобы у нас работал мужчина. Из них - две женщины, они сказали, что им будет неудобно обращаться за помощью к женщине, даже если она дворник. Я старалась, как могла, но ничего не вышло.

–  Что ж поделаешь, - сказала мама.
– Спасибо тебе за хлопоты.

В эту ночь Гюро приснилось, будто она мечется по тёмному сырому чуланчику и никак не может найти дверь, чтобы из него выбраться.

Рано утром маме позвонил Бьёрн.

–  Здравствуй, Эрле, - сказал он.

–  Ты, наверно, уже всё знаешь?
– спросила мама.
– Сейчас мы с Гюро пойдём наниматься на то место, которое нам так не понравилось.

–  Не спеши с этим, - сказал Бьёрн.
– Я бы хотел, чтобы ты приехала сейчас в Тириллтопен, надо посмотреть квартиру для дворника в корпусе "Ц". Бывший дворник говорит, что она в полном порядке. Сегодня оттуда увезут последние вещи.

–  Какой смысл смотреть эту квартиру, если она досталась не нам?
– спросила мама.
– Легче от этого не будет. Я уже придумала, как я перекрашу ту комнату.

–  А ты всё-таки приезжай, - сказал Бьёрн.
– Я не хотел тебе говорить, да уж ладно. Вчера здесь побывал твой соперник, тот, кому досталось это место. К счастью, с женой.

–  При чём здесь жена и почему "к счастью"?
– спросила мама.

–  Да потому что ей не понравилась квартира, - ответил Бьёрн.
– И ещё ей показалось, что в доме живёт слишком много детей. Боится шума.

–  Ну и что?
– спросила мама.

–  А то, что он отказался от места, - сказал Бьёрн.
– Как видишь, иногда есть польза и от привередливых жён!

–  Бьёрн, это правда?
– тихо спросила мама.

–  Безусловно, - ответил Бьёрн.
– Конечно, тебе сначала будет трудно, испытательный срок длится весь первый год. Но постепенно всё наладится и пойдёт само собой. Так я жду вас, до свидания!

Мама будто окаменела, она стояла с закрытыми глазами и не шевелилась. Наконец, она открыла глаза и посмотрела на Гюро, словно с трудом узнала её. Потом, схватив Гюро на руки, она побежала с ней по коридору. На маме были тяжёлые уличные туфли на толстой подошве, и Гюро испугалась: