Первое время в помещении лаборатории стояла полная тишина: все, как один, сосредоточенно считали про себя, некоторые даже шевелили при этом губами. Затем, несколько подустав, мы стали ревниво следить за успехами соседей: они были невелики, никто особо не вырывался вперед. Однако мое внимание привлекло странное поведение моей соседки слева той самой очаровательной А. А. Мне показалось, что

она работает спустя рукава: водит по столбцу не пальцем, как все, а глазами, причем невероятно быстро, и тут же записывает сумму под столбцом. Но вперед не вырывается, следит за тем, чтобы особо не высовываться. Неужто как-то ловчит или вообще халтурит? Я деликатно поинтересовался, уверена ли она в правильности результатов суммирования, и в ответ получил предложение самолично проверить их. Я сложил в уме несколько просчитанных А. А. столбцов, и только в одном наши результаты разошлись. Пересчитал этот столбец вторично оказалось, ошибся я. Тогда А. А. раскрыла мне свой секрет. Оказывается, она владеет способностью мгновенного счета в уме, но напряженная работа в таком режиме отдается головной болью. Конечно же она смогла бы обсчитать всю стену за десяток-другой минут, но боится, что от этого расколется голова. Но пуще всего опасается стать штатным человеком-счетчиком - ведь в лаборатории уйма времени уходит на обсчет результатов экспериментов! j

Я обещал А. А. хранить ее столь уникальный секретя и продолжал это делать до тех пор, пока ей грозила та1 опасность. Сейчас она ей уже не грозит, а потому я и раскрываю ее необычную тайну...

Но продолжим знакомство с другими людьми-счетчиками. Их не так-то мало на свете, но одни из них, подобно А. А., скрывают свой дар по тем или иным причинам, другие же вообще не обращают на него внимания, считая, что так положено - мол, это умеют все, и нередко удивляются, что другие на такое не способны. Подобного рода "скрытностью" отличаются даже такие чудо-счетчики -а их на Земле вряд ли наберется несколько десятков, - которые обладают умением оперировать в уме многозначными цифрами со скоростью современных ЭВМ.

Так, инженер Ю. 3. Приходько из Димитровграда чуть ли не до тридцати лет и не подозревал, что его умение считать в уме уникально. Правда, ни в школе,

ни в стенах Днепропетровского инженерно-строительного института, где прошли его студенческие годы, он никогда не пользовался при расчетах записями или логарифмической линейкой. Более того, однокурсники нещадно его эксплуатировали, то и дело спрашивая: сколько будет... Однако все это скорее забавляло ПрИходько, чем обременяло.

И вот в 1968 году Юзефу Зиновьевичу случайно попалась на глаза статья в журнале "Наука и жизнь" об артисте-математике Р. С. Арраго (о нем чуть позже). То, чем Арраго вызывал беспредельное изумление публики, Юзеф Зиновьевич тут же с легкостью воспроизвел без каких бы то ни было предварительных тренировок. "Вероятно, мало кому удавалось так удивить самого себя", - вспоминал Приходько, как о том писал двадцать лет тому назад Александр Бородин в статье "Три, семь, четыре..." ("Литературная газета" от 19 июля 1978 года).

Как свидетельствует Бородин, вместе с неожиданным открытием Приходько посетили и сомнения. Ведь его уникальная способность к сверхбыстрому счету в уме в конечном счете оказалась никому не нужной! Но это открылось не сразу. Вот что рассказывает о своем опыте общения с чудо-счетчиком и о возникших в связи с его уникальными способностями проблемах Александр Бородин: "Юзеф Зиновьевич решился на несколько публичных выступлений в школах и местном пединституте, а спустя два года, будучи проездом в Москве, устроил по своей инициативе соревнование с ЭВМ в павильоне вычислительной техники ВДНХ СССР. Об этом факте появились заметки в ряде центральных газет.

– На этом, - говорит Юзеф Зиновьевич, - все кончилось. Феномен никого не заинтересовал. С тех пор я много размышлял о том, какую практическую пользу может принести моя способность считать в уме, но ничего путного не придумал. Живи я хотя бы

лет пятьдесят назад, моя помощь оказалась бы г...1сзной при сложных инженерных или, например, оанковских расчетах, а сейчас с этим прекрасно СЩУ: шляются машины. Менять же профессию инженера-строителя на беспокойную жизнь артиста, пусть даже артиста такого оригинального жанра, я не хочу. C-'inuii- ком это серьезный шаг, чтобы решиться на него почти в сорок лет, да и нет у меня сценического призвания.

– Юзеф Зиновьевич, покажите, как вы считаете, - попросил я и достал из портфеля электронный бухгалтерский калькулятор.

Начали с "простого" - перемножения двух четырехзначных чисел. Приходько, не задумываясь, писа^Ч на бумаге ответы, я нажимал вслед за этим клавишу со знаком "=", и на индикаторе вспыхивали зеленые цифры. Все совпадало. Перешли к пятизначным, загтем шестизначным множителям результат тот же. На этом возможности калькулятора иссякли, потому что ответы просто перестали умещаться в его двенадцатиразрядном индикаторе. Тогда приступили к извлечению корней - квадратных, кубических, седьмой степени, двенадцатой... Делали это так: я просил Юзефа Зиновьевича отвернуться и перемножал с помощью калькулятора какое-нибудь число само на себя несколько раз, а потом показывал ему результат. На обратную операцию у Приходько уходило несколько секунд. Ошибок он не делал,

Подошла очередь последнего, самого серьезного испытания. Перед командировкой я побывал в Вычислительном центре Академии наук СССР и попросил возвести произвольно выбранное двузначное число в очень большую степень. Для этой цели наиболее подходила машина "Мир-2". Старший инженер ВЦ Ирина Анатольевна Лазарева набрала на клавиатуре программу и сказала: "Можете засечь время". Через шесть минут машина исторгла из своих недр длиннющую

перфоленту, "голову" которой затем вставили в цифропечатающую приставку. Та застрекотала, как пулемет, пропуская через себя метры перфоленты, и в результате я получил обыкновенный лист бумаги с двадцатью одной строкой цифр. Вот этот-то лист я и вручил Приходько. Минуты две Юзеф Зиновьевич изучал это чудовищное число. Одновременно я растолковывал ему свой план: когда знакомство с числом-монстром закончится, я дам знать, корень какой именно степени надо извлечь, и засеку время.
– Я готов, - сказал Приходько. Глядя на секундную стрелку своих часов, я достал из кармана и показал Приходько листок с четырьмя цифрами - "1137". Юзеф Зиновьевич взглянул на него, наморщил лоб, зашевелил губами и через девять секунд произнес: - Тринадцать! Ответ был правильным.

Потом, - продолжает А. Бородин, - мы поговорили о разных разностях: о погоде, о рыбалке ("Ни одного выходного не пропускаю", - сказал Приходько), об учебе десятилетнего сына ("Отличник!"). Сам Игорь был увлечен привезенным мной калькулятором. Он не отрывался от этого чуда бухгалтерской техники даже во время шахматной партии, что не помешало ему, однако, без труда обыграть гостя.
– Кстати, Игорь, видимо, унаследовал мою любовь

к цифрам, - сказал Юзеф Зиновьевич.
– Напишите какое-нибудь сороказначное число.