Первый муж ей как-то сказал в счастливый начальный период их супружеской жизни, что нет причесок, которые ей не идут. Любая прическа или ее отсутствие только подчеркивают определенную грань ее красоты…

Вероника немного повертелась перед зеркалом в полный рост. Убедилась, что ее фигуре и в тридцать шесть лет может позавидовать двадцатилетняя девушка.

Довольная собой, оделась в мужскую пижаму, других она не нашла, обула комнатные туфли, которые здесь обнаружила, и, закатав рукава, отправилась опять в ванную стирать свое платье и белье.

Когда загудел сушильный шкаф, ей вдруг пришло в голову, что кроме биде она не нашла пока других признаков обитания женщины в этом доме. Биде может использовать и мужчина.

Она собиралась с духом, чтобы покинуть ванную комнату и возвратиться на кухню, но в дверь неожиданно постучали. Вероника вздрогнула и затаилась. Стук повторился и раздался уже знакомый голос:

– Ужин остынет. Мы вас ждем!

Вероника собралась с духом, сняла защелку и молча открыла дверь.

На кухне ее ждал хозяин и две его огромные овчарки. Мужчина был в серых хлопчатобумажных брюках и клетчатой, черное с желтым, фланелевой рубашке. Рукава были закатаны, обнажая крепкие загорелые руки. Лицо тоже было уже загорелым, это сейчас только обнаружила Вероника.

Мужчина взглянул на Веронику и обалдел. Он даже не пытался скрыть это. Когда стал способен говорить, его первыми словами были:

– Был у меня в студенческое время друг. Так он хранил свою школьную золотую медаль в сумке, с которой ходил в овощной магазин за картошкой. Со своей златокудрой головкой вы обращаетесь примерно также…

– Медаль, конечно, пропала.

– Точно! Потерялась или кто украл… Студенческое общежитие, знаете ли… Он не должен был испытывать судьбу и провоцировать окружающих…

– Это его право!

– О правах, в том числе самоубийц, поговорим потом. Давайте знакомиться. Меня зовут Александр, можно Саша…

– Очень приятно! А меня Вероника. Можно Вера, можно Ника. А ваше отчество?

– Я не такой уж старый. Осенью будет пятьдесят один. Но если вам угодно и удобно, Лукич. Александр Лукич.

– А где же ваша жена? Или кто еще…

– Я живу один.

– Но вы мне сказали: «Переночуете у нас».

– Ну да! Вот мы: Дина, Дик и я. Как видите, нас много, и мы вас никому другому в обиду не дадим…

Вероника не нашлась, что сказать. Хотела спросить: «А сами не обидите?», но не решилась.

– Прошу к столу! Ужин стынет.

Александр Лукич помог Веронике сесть за стол и занял место напротив.

– Для начала примите лекарство, – он подал чашку с горячим напитком.

– Что это?

– Настой трав от простуды и немного коньяка. Не волнуйтесь, это полезно…

– Может, обойдется?

– Вам нравится болеть?

– Боюсь напиться.

– Коньяка там столовая ложка, или чуть больше…

Вероника отпила глоток. Приятное тепло опустилось к желудку. Она решилась и допила до конца…

Ужинали молча. Они ели тушеный с овощами судак. К чаю был яблочный пирог. Такое мог приготовить не всякий мужчина. Вероника не смогла сдержать любопытство:

– Кто вам готовит, если не секрет?

– Никаких секретов, сам.

– Вы, вероятно, шеф-повар известного ресторана?

– Долго жил на Севере один. Было много свободного времени…

Вероника не решилась расспрашивать дальше.

– Выпьете коньяку? – хозяин наполнил рюмки, не дожидаясь ответа.

Вероника промолчала. Пить она опасалась, отказываться не решалась.

– Ваше здоровье! – он выпил залпом, задержав дыхание.

«Так пьют самогон», – подумала Вероника.

– Тогда могу предложить еще чашку чая.

Она кивнула головой. Он налил из заварного чайника половину чашки.

– Пожалуй, приготовлю вам постель. Извините, оставлю вас на несколько минут…

Александр Лукич вышел. Вероника поискала глазами сумку. Ей нужно почисть зубы. Оказалось, что сумку она оставила в ванной комнате.

Она поднялась. Овчарки, которые во время ужина неподвижно лежали у двери прихожей, вскочили, как по команде. Вероника возвратилась на свое место. В досаде она залпом выпила свой коньяк. Крепкий теплый напиток забил дыхание. Она даже закашлялась. Вытерла рукавом пижамы слезы. Тепло разливалось по телу.

«Может, напиться? Тогда будет все равно»… – подумала она и тут же налила себе полную рюмку. Однако отпила только половину. Так хозяин не заметит, что она пила…

Возвратился Александр Лукич.