– Смышленый парень. Впрочем, еще вопрос, выйдет ли из него толк.

Пройдя в маленький темный кабинет, находившийся рядом с входной дверью, Бэзил позвонил Трампингтонам:

– Соня? Какие у вас с Аластером планы на вечер?

– Мы дома. Бэзил, что ты сделал с Аластером? Я на тебя ужасно злюсь. Он ведь еле жив.

– Да, гульнули мы здорово. Можно прийти к вам обедать?

– Приходи. Мы лежим в постели.

Приехав на Монтегю-сквер, Бэзил поднялся в спальню. Соня и Аластер лежали на широкой низкой кровати, а между ними стояла доска для игры в трик-трак. У каждого на столике у изголовья стояло по телефонному аппарату и по бокалу шампанского с портером, а в ногах резвились бультерьер и чау-чау. В комнате были еще какие-то люди: один крутил ручку патефона, другой читал, а третий стоял перед Сониным туалетным столиком и красил губы ее помадой.

– Ужасно обидно по вечерам сидеть дома, - сказала Соня.
– Но из-за кредиторов мы боимся нос на улицу высунуть.

– О каком обеде может идти речь, когда по комнате бегают эти проклятые твари, - сказал Аластер.

– С таким брюзгой, как ты, лежать в постели одно удовольствие! Какой нехороший! Обозвал тебя тварью, да?
– Первая фраза предназначалась Аластеру, а вторая - чау-чау.
– О Боже, она опять сделала лужу!

– Эти люди будут с нами обедать?
– поинтересовался Аластер.

– Нет, мы приглашали только одного.

– Кого?

– Бэзила.

– А остальные? Они что, тоже останутся?

– Очень надеюсь, что нет.

– К сожалению, нам придется остаться, - сказали не знакомые Бэзилу молодые люди.
– Уже поздно идти куда-нибудь еще.

– Какая грязная у тебя кровать, Соня, - сказал Бэзил.

– Знаю. Это все из-за собаки Аластера. Можно подумать, что ты очень чистый.

– Тебе Лондон не осточертел?

– Не вполне понимаю, почему бы этим людям не пообедать внизу? сказал Аластер.

– Нам будет только лучше, - откликнулись они.

– Кто это такие?

– Одного мы подобрали вчера вечером. А другой живет у нас уже несколько дней.

– Почему, собственно, я должен кормить этих болванов?

– Если бы нам было куда пойти, мы бы вас не стеснили.

– Позвони, милый, пусть несут обед. Я забыла, что мы будем есть, но, кажется, что-то вкусное. Я сама заказывала.

На обед были рыба, жареные почки и тосты с сыром. Бэзил сидел между Соней и Аластером на кровати, держа тарелку на коленях. Соня бросила почку собакам, и между ними началась драка.

– Фу!
– сказал Аластер.
– Кусок в рот не лезет.

– Как поживают внизу наши гости?
– спросила Соня горничную, когда та вошла в комнату с подносом.

– Они требуют шампанского.

– Пусть пьют. Оно ведь все равно никуда не годится.

– Шампанское превосходное, - сказал Аластер.

– Не знаю, лично мне оно показалось отвратительным. Бэзил, дорогой, расскажи о себе.

– Я еду в Азанию.

– Ты так говоришь, как будто я знаю, где это. Это далеко?

– Да.

– Там интересно?

– Да.

– Ой, Аластер, давай тоже поедем?

– Черт побери, опять эти проклятые собаки все опрокинули.

– Господи, какой ты скучный.

После ужина стали играть в "садовника":

"Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме... розы".

"Я".

"Что такое?"

"Влюблена".

"В кого?"

"В гладиолус".

Бэзил ушел рано, чтобы успеть перед сном поговорить с матерью.

– До свидания, дорогой. Пиши мне. Только мы, наверно, скоро отсюда переедем.

– Вы не могли бы одолжить мне пятерку?
– обратился к Бэзилу один из неизвестных молодых людей.
– У меня свидание в "Кафе де Пари".

– Нет, попросите лучше у Сони.

– Я и так все время беру у нее в долг. Сколько можно!

Во время обеда леди Сил подошла к своему старому другу сэру Джозефу Маннерингу, взяла его за локоть и шепнула:

– Не уходите вместе со всеми, Джо. Мне надо с вами поговорить.

Когда последние гости ушли, Джо Маннеринг, заложив руки за фалды фрака, подошел к камину с выражением мудрости, такта, сочувствия, многоопытности и довольства на лице. Играя необременительную и в то же время почетную роль друга семьи, этот старый олух был призван усложнять большинство щекотливых ситуаций, возникающих в жизни его круга.

– Обед был бесподобен, Цинтия. Просто бесподобен. Иногда мне кажется, что ваш дом - единственный в Лондоне, где одинаково безупречны и бордо, и компания. Но вы ведь, кажется, хотели со мной посоветоваться? Уж не о Барбаре ли?