— Надеюсь, вы не сомневаетесь, что мы у себя в Австрии представляем германский дух в правительственном смысле? — Кертнер испытующе посмотрел на собеседника: так засматривают в глаза топорно работающие сыскные агенты.

Он достал бумажник и извлек оттуда фотографию: Геринг дефилирует мимо планеристов, а Кертнер стоит справа, возле своего планера, с рукой, поднятой в фашистском приветствии.

«Все–таки Скарбек — великий мастер фотомонтажа. Особое и тонкое искусство».

Немцы почтительно взирали на фотографию, где их сосед снят рядом с Герингом, и почувствовали смущение. На их лицах было написано — напрасно они уселись за этот столик, им тут совершенно нечего делать.

Кертнер налил коньяк в пузатые, сужающиеся кверху рюмки. Несколько минут назад он поддержал тост за здоровье и благополучие Карла Гебарта, а теперь просит своих новых друзей осушить эти рюмки.

— За всех честных людей, которые вынужденно числятся австрийскими гражданами! — провозгласил Кертнер, пряча полуулыбку, и добавил после паузы: — До поры до времени.

— Я читал недавно статью Зейсс–Инкварта в партийном журнале и знаю, кого вы имеете в виду, — сказал немец постарше, довольный своей проницательностью.

Кертнеру хотелось рассмеяться, веселила мысль, что субъекты выпили сейчас за его здоровье.

Он завел речь про немецкий гимнастический союз и планерный кружок в Вене. Наверное, господа слышали о действительном назначении стрелкового общества, которое выдает себя за гимнастический союз, слышали о планерном кружке, где тренируются летчики. Они считают себя солдатами рейхсминистра и готовы не только в Австрии, но также в Испании представлять германский дух.

Последние слова Кертнер произнес весьма многозначительно. Немец помоложе обратил внимание, что герр заказал французский «мартель»: рядовому служащему не по карману знаменитый коньяк.

Немец постарше начал туманно разглагольствовать об идеалах. Очень приятно было убедиться, что в Австрии есть искренние и преданные друзья, которые исповедуют германские идеалы.

— К сожалению, в нашей коммерческой среде, — опечалился Кертнер, есть люди, которые только болтают об идеалах для того, чтобы на них наживаться.

— Мысль строгая, но правильная, — согласился после раздумья немец постарше.

— Большое спасибо. Если каждый день будет приходить в голову по одной хорошей мысли, можно умереть умным человеком. — Кертнер строго посмотрел на немца постарше.

Тот даже поежился под его взглядом: «Не намекает ли австриец на то, что я помру круглым дураком?»

Немец постарше давно понял, что имеет дело с кем–то из своих, но рангом повыше. Нужно держать ухо востро, чтобы австриец не нашкодил когда–нибудь потом в разговоре с Карлом Гебартом или с другим шефом по другой линии.

— На прощанье, — Кертнер снова наполнил коньяком рюмки, — разрешите выпить за вашу беспокойную жизнь без опознавательных знаков.

Немец помоложе торопливо, одним глотком выпил коньяк и с наслаждением поморщился.

— Так вот, коллега, — сказал Кертнер покровительственно. — «Мартель» не пьют такими глотками. Пить надо, наслаждаясь букетом напитка, смакуя его. А так, как вы, — Кертнер, подражая молодому немцу, запрокинув голову, осушил одним махом рюмку, — пьют только русские. Желаю удачи, господа!

Немец помоложе обиженно промолчал.

Субъекты из «портовой службы» ушли, а Кертнер остался за столом наедине со своими заботами, опасениями, рассуждениями, догадками, наблюдениями.

Нет, он не закончил игру, выйдя из казино, отойдя от рулетки с аппаратом, который называют «страперло». Он по–прежнему ведет крупную игру, и ставкой в игре является его дело и его жизнь.

17

Консул Дрегер появился в дверях и взглядом строгого хозяина обвел зал ресторана. Он увидел герра Кертнера, благосклонно ему улыбнулся, сделал глаза чрезвычайно вежливыми. Кертнер расторопно встал и пошел навстречу германскому консулу, высказывая публично свои верноподданнические чувства.

В Севилье был и австрийский консул, но совладелец фирмы «Эврика» не нашел нужным представиться ему; посыльный отеля «Кристина» отнес в австрийское консульство паспорт для выполнения формальностей, с них хватит.

Хорошо, что по приезде в Севилью Кертнер посетил Дрегера. В беседе, полной намеков и дипломатически обтекаемых фраз, Кертнер, на правах старого знакомого, попросил совета:

— Можно ли положиться на местное отделение Германо–Трансокеанского банка?

— Репутация у банка хорошая.

— С этим банком я сотрудничал в Париже и в Амстердаме. Хотелось узнать про отделение в Севилье.

— Ах, вы имеете в виду персонал? — догадался консул. — Все благополучно. Среди банковских служащих ни одного еврея, ни одного француза, только арийцы…