– Запишите его Федором Молчановым.

– Как вам будет угодно.

Хирург взял ручку и каким-то ломаным почерком записал на маленьком листке бумаги фамилию и имя своего пациента.

– И еще, доктор. Я оставлю своих людей, чтобы они охраняли Федора Молчанова.

– Вы что, с ума сошли, полковник?

– Так надо, Павел Николаевич, в целях безопасности.

– Наверное, вы им очень дорожите. Пусть будет по-вашему.

– С главврачом уже согласовано, – сообщил полковник Поливанов.

– Что ж, согласовано так согласовано. А не хотите ли рюмку коньяка, полковник?

– Не откажусь, – сказал Станислав Петрович и с благодарностью взглянул на хирурга.

– Думаю, и у вас была нелегкая ночь.

– Да, – признался Поливанов.

На столе появились бутылка армянского коньяка и две рюмки. Хозяин кабинета налил в рюмки коньяк, а затем покачал головой.

– Знаете, ваш приятель, наверное, родился под счастливой звездой.

– Давайте выпьем за его здоровье, – предложил полковник ФСК.

– Давайте, давайте, с удовольствием.

Мужчины чокнулись и выпили, а затем выжидательно посмотрели друг на друга.

– Что, еще по одной?

– Можно, – кивнул Станислав Петрович.

На этот раз выпили не чокаясь.

– И еще по одной, по последней?

– Давайте. Теперь выпьем за все хорошее, – предложил Поливанов.

В этот момент, когда рюмки с коньяком уже были поднесены к губам, в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул хирург.

На пороге появилась медсестра из операционной.

– Павел Николаевич, он пришел в сознание!

На утомленном лице хирурга мелькнула улыбка.

– Пульс?

– Уже лучше, – ответила женщина в синем халате.

– Действительно, ваш друг родился под счастливой звездой.

– Я в этом не сомневался.

Полковник Поливанов одним глотком выпил коньяк и вскочил с кресла.

– Куда вы? Куда вы? – уже недовольно посмотрел на своего ночного гостя хирург.

– К нему.

– К нему нельзя. Я категорически возражаю, категорически!

– Мне очень нужно с ним поговорить, просто необходимо – Я возражаю! Может, часа через три-четыре.

– Нет, сейчас. Я срочно должен с ним поговорить, незамедлительно.

– Боюсь, это невозможно, полковник. Здесь я приказываю.

Сестра, услышав спор двух мужчин, сочла за лучшее покинуть кабинет. Она тихо затворила за собой дверь, пожала плечами и заспешила в палату реанимации, где находился Глеб Сиверов – Поливанова.

Поливанова… – шептал Глеб, – позовите Поливанова…

Сестра вновь вернулась в кабинет хирурга.

– Ну что тебе еще, Рая? Что? – морщась, словно от зубной боли, прошипел хирург, наполняя рюмки коньяком.

– Он просит какого-то Поливанова.

– Это меня, доктор Я должен к нему пойти!

– А, черт с вами! – хирург одним глотком выпил коньяк, затем встал, открыл шкаф и вытащил белый халат. – Наденьте вот это и пойдемте со мной.

Полковник быстро накинул халат и торопливо двинулся за хирургом Он вошел в полутемную палату реанимации, освещаемую только экранами приборов, на экранах пульсировали извилистые линии, показывая работу сердца и поврежденных легких.

Поливанов наклонился к Глебу.

– Ты меня слышишь? – негромко спросил полковник ФСК.

У Глеба дрогнули ресницы.

– Ты будешь жить, обязательно будешь жить!

У Глеба опять дрогнули ресницы.

– Слушай меня… – прошептал Сиверов, прикрывая глаза.

Полковник наклонился к потрескавшимся губам Глеба.

– Лаборатория расположена в четырех километрах отдачи, на другой стороне озера. Документы находятся в сейфе в квартире Савельева на Кутузовском проспекте. Сам Савельев сбежал. За ним стоят Санчуковский Матвей Фролович и Зубов Федор Иванович. Ты меня слышишь, Поливанов?

– Да, слышу.

– Тогда действуй.., действуй скорее, пока они не взорвали лабораторию, как взорвали дом.

– Мы три дня тебя искали, три дня!

– Я знаю, – уже почти полностью обессилев, прошептал Глеб. – Знаю.., иди…

– Все, хватит, – положив тяжелую руку на плечо полковника Поливанова, негромко произнес хирург. – Пойдемте, пойдемте, видите, ему становится хуже, – хирург кивнул на экран, где изгибалась зеленая дрожащая линия.

– Да-да, – сказал Поливанов, и отошел от кровати Глеба.