Она встала и подошла к окну. Шел мокрый снег, медленно, уныло, и падал на серый асфальт. Асфальт. «Асфальтовые девушки». Какой-то маньяк насилует и убивает девушек. Мало того, что убивает, он еще и выбрасывает их из окна квартиры, где произошло убийство. Еще один сумасшедший. Только более опасный, более страшный…

Анна повернулась к зеркалу, и слабая улыбка осветила ее лицо: я не так молода, чтобы кто-то пожелал изнасиловать и убить меня. Но разве это можно назвать утешением?..

– Погибшую звали Вера Кулик. Ей двадцать один год. Студентка консерватории, вокалистка. Квартира, в которой произошло убийство, принадлежит Галине Викторовне Утешиной, тоже пенсионерке. Причем эта Утешина последний год живет на две квартиры: у себя и у дочери, сидит с маленькой внучкой. То есть квартира ее надолго остается без присмотра. Следов взлома не обнаружено, как и в двух предыдущих квартирах на Татарской и Бахрушина. Напрашивается вывод, что у преступника были ключи от всех трех квартир…

Вадим слушал Васильева и думал: мало того, что у убийцы были ключи от всех квартир, которые он использовал для своих гнусных целей, так он еще и отлично знал время, когда эти квартиры пустуют. Значит, он следил за пенсионерками и подгадывал, когда лучше всего прийти, чтобы не столкнуться с ними в их же собственных жилищах. На это требуется время и терпение. Если бы эти три женщины, к примеру, ходили к одному врачу, который принимает строго по расписанию, то было бы проще вычислить человека, который мог бы быть в курсе этих посещений. Он мог быть и сам пациентом этого врача или что-нибудь в этом роде. Но пенсионерки хоть и жили в одном районе (улицы Татарская, Бахрушина и Озерковская набережная тянутся параллельно друг другу), но каждая из них отсутствовала по своей причине. Одна гостила у сестры в Одинцово, другая ходила к врачу, третья на три дня отправилась к дочери и внучке. Между собой эти женщины незнакомы. И все три производят впечатление порядочных людей. Но как убийца мог узнать об их образе жизни, привычках? Кто больше других имеет дело с пенсионерами? Социальные работники – раз, почтальоны – два, врачи – три…

– Я назначил всем трем – Ванеевой Виктории Владимировне, что живет на Татарской, Тихоновой Людмиле Борисовне с улицы Бахрушина и Утешиной Галине Викторовне с Озерковской набережной – сегодня на три часа. Надо бы устроить им очную ставку, посмотреть, как они будут себя вести, о чем говорить… – сказал Васильев, заметно раздражаясь от того, что Гарманов почти не слушает его. Он не понимал, как это можно не слушать и делать вид, что слушаешь, когда ему, Гарманову, можно сказать, на блюдечке приносят важную информацию. Когда за него делают всю черную работу. Петр Васильев злился, но, с другой стороны, не переставал восхищаться Вадимом, его способностью все же улавливать все самое главное и делать свои, часто очень нестандартные, оригинальные выводы.

– Дело в том, что при всей внешней порядочности этих женщин они могли из нужды или просто элементарного желания подзаработать к пенсии сдавать свои квартиры на время! – вдруг сказал Гарманов и сразу же оживился, как шахматист, сделавший удачный ход. – Я слышал, многие так делают. Но обычно, конечно, они сдают свои квартиры постоянным парам. Что стоит пенсионерке на полдня уехать к какой-нибудь своей приятельнице и переждать там определенное время, получив за это рублей пятьсот, а то и тысячу. Она приезжает домой, а на столе уже приготовлены деньги… или же она берет вперед, так надежнее… Да я и сам на старости лет сдавал бы свой угол любовникам. Вот только правду эти старушки – божьи одуванчики никогда не скажут. Посуди сам, зачем им связываться с милицией, прокуратурой, когда речь идет о таких громких убийствах? К тому же они не могут не понимать, что в случае, если они только откроют рот и назовут имя человека, которому они сдавали свою квартиру, им самим грозит смерть. Поэтому, когда они придут сегодня сюда, ты подготовься к этому заранее, запасись корвалолом, валидолом или нитроглицерином. Эти старушки будут стоять до последнего. Представь себе, что с ними будет, если они признаются в том, что сдавали квартиру убийце. Во-первых, позор на весь двор, на весь дом… А для большинства людей такого возраста это целая трагедия, поскольку они очень дорожат общественным мнением. Во-вторых, страх, что их привлекут как соучастников. Они, как правило, не знают законов и смертельно боятся последствий… А в-третьих, страх непосредственно перед убийцей. Зачем им ввязываться в эти истории, когда можно спокойно все отрицать? Так что там с Верой Кулик? Молодая, подающая надежды певица?

– Да. Все, что я о ней выяснил, ничего, конечно, не проясняет. Вера была девушка веселого нрава, с ней было легко и весело. Все ее подружки ревмя ревут, говорят, что Вера не могла пойти с чужим незнакомым парнем домой. При всей ее веселости она была человеком осторожным и предусмотрительным. Сама родом из Калуги, но благодаря своей общительности сумела окружить себя целой компанией друзей, преимущественно музыкантов. Снимала квартиру неподалеку от консерватории. Вернее, их шестеро снимало квартиру, шесть девушек… Я разговаривал с ними и понял, что все они любили Веру, уважали ее за мягкий нрав и доброту. Она умела сглаживать конфликты и была в своей среде как мама…

– У нее были деньги?

– Были. Ее родители занимаются медом. Но она всегда охотно давала в долг, входила в положение…

– Слушай, каких девок убивают! Басова, к примеру, тоже веселой была, хохотушкой… Убийца будто специально таких ищет, словно его раздражает смех… Но это я так, к слову… Петрович, дело Майер закрыто, ты знаешь. Но я хотел попросить тебя все же навести о ней справки. Выяснить, где конкретно и кем она работала, чем занималась, кто ее окружал. Список сослуживцев, знакомых с адресами и телефонами. Возможно, что это был не несчастный случай, что ее убили, и это убийство связано не с ее личной жизнью, как это может показаться на первый взгляд, а с профессиональной деятельностью. Сделай это для меня.

– Тебе не дают покоя эти дурацкие посылки? Или ты запал на ее сестру? Если ты хочешь знать мое мнение, то я в первую очередь заподозрил бы именно ее. Думаю, они не поделили мужика. А все эти разговоры о том, что она не любила мужа, – это так, для отвода глаз. Да и деньги, я думаю, были не у Эммы, а у ее мужа, и Анна, которой ты так веришь, нарочно напустила тумана, чтобы запутать тебя окончательно, кто и сколько зарабатывал, чтобы представить Тарасова в самом неприглядном свете… Она же стерва, это видно без очков.