Тут я спохватываюсь, просекая, что, пожалуй, зарываюсь. Это во всех наших дочерних фирмах моё слово закон. Но в «Рено» этом трахнутом люди-то нормальные (хотя, судя по товару, канализацией городской заведуют), и, может, без президента нашего французского филиала контракт подписывать не будут. Однако отступать некуда.

— Будет, как я сказал! — рублю наотмашь, а про себя Пупсика прошу, чтобы он там за «бухгалтером» проследил и все углы острые при подписании контракта сгладил.

— Теперь — следующее, — сбавляю чуть обороты. — Что ж это ты, мил ч'ловек, меня в конюшню какую-то определил?! Нормальной гостиницы не нашёл?

— Это есть один из лучший меблированный комната… — оправдывается мсье Серьйожа.

— Да?! — взрываюсь, с кресла вскакиваю и штору тяжёлую срываю. — А это что за задворки? Какого лешего я на помойку глазеть должен? Денег на приличную гостиницу пожалел?

Выглядывает мсье Серьйожа в окно, плечами пожимает.

— Таков есть Париж, — недоумевает. — Колорит…

— Я твой колорит в гробу видал! Не хватало мне всю Европу пролететь, чтобы помойку французскую лицезреть! Желаю, чтоб из окна парк ухоженный был виден.

— Для этого дворец снять надо, — иронизирует Сашок.

Гляжу на него сердито, иронии не принимая, и вдруг как озарение на меня нисходит. А почему, собственно, и нет? Что я себе мелких шалостей по крупному счёту позволить не могу?

— Значит, так и сделайте! — врубаю фигурально Сашку под самый дых, чтоб в следующий раз иронизировать неповадно было.

— Что, серьёзно? — опешивает Сашок. Однако ирония в его тоне ещё чувствуется. Видно, не попал мой удар в солнечное сплетение.

— А как иначе? — бурчу недовольно, что меня с полуслова не понимают. — Снимите хотя бы тот, мимо которого мы вчера вечером проезжали.

И здесь, наконец, мой удар достигает цели — аккурат напрочь дыхалку Сашка сбивает.

— Ап… ап… — ловит он ртом воздух, глаза ошалело выпучив. — Дворец… Шайо?..

— Ну да.

— Так это резиденция президента Франции…

Тут уж я несколько оторопеваю — надо же, впросак попал!

— А что, — продолжаю, тем не менее, гнуть свою линию, — не получится?

— Вряд ли… — осторожничает теперь на всякий случай Сашок.

И правильно делает. Сказал бы «нет», я его, кровь из носу, заставил бы сделку эпохальную совершить. С помощью Пупсика — раз плюнуть. И начхать на международный резонанс.

— Ладно, — оттаиваю, — другой какой дворец подберите.

Начинают тут Сашок с мсье Серьйожей по-французски между собой о чём-то бухтеть да по телефону названивать. А я снова в кресло сажусь и за ними злорадно наблюдаю. Как-то они задачку мою архисложную решат?

Не, оперативно справились. Минут через пять заглядывает в спальню один из «горилл» моих и докладывает:

— Борис Макарович, тут какой-то француз к вам просится. Агент по недвижимости. Говорит, вызывали.

— Пусть в гостиной подождёт, мы сейчас выйдем, — отвечает за меня Сашок, затем ко мне поворачивается и жест приглашающий делает: — Прошу.

Выхожу в гостиную — действительно, французишка лощёный в чёрном смокинге, при бабочке и манишке белой нас дожидается. В руках кейс объёмистый держит, с ноги на ногу переминается. Смотрит он на нас глазками голубыми, учтивыми, и во всей его фигуре лакейское «чего изволите-с?» читается.

Сашок кресло у стола отодвигает, предлагает мне: — Садитесь, Борис Макарович, — а затем что-то по-французски агенту по недвижимости коротко бросает.

Сажусь я к столу, агент напротив устраивается. Кейс свой раскрывает и начинает передо мной проспекты красочные раскладывать.

Батюшки-светы, и каких только замков в Париже и его предместьях герцоги да бароны средневековые не понастроили! На любой вкус — глаза разбегаются. Посмотрел я проспекты, полистал, наконец на одном из замков остановился. С башенками там готическими, окнами стрельчатыми да клумбами роскошными перед фасадом.

— Этот, — пальцем тычу.

Кивает многократно агент что болванчик китайский, лыбится угодливо на всю рожу и сумму несусветную называет. Я, хоть и ни бе ни ме по-французски, но этот момент чётко просекаю.

— Оплати, — небрежно так «бухгалтеру» рукой машу.

Но тот, мужик дока, хозяйское добро бережёт строго.

— За сколько дней, Борис Макарович? — спрашивает.

Тут и во мне бережливость совковского командированного просыпается.

— Пока за сутки, а там посмотрим, — говорю и, чтоб скаредным особо не казаться, добавляю: — Может, там внутри, как здесь снаружи.

Хихикаю я своей шутке, и все как один мой смех дружно подхватывают.