– Я думаю, надо навести справки, ну, расспросить, не видели ли здесь человека такого-то и такого-то...
– предложил Мауэр.
– Подъем?

– Не лучше ли пройтись?

Едва они сошли с битумной дороги, ноги начали утопать в крупном песке, сквозь который, неизвестно, за что держась корнями, прорастал колючий кустарник. Открылось море.

– Три года назад, когда я только переехал в Чивитавеккью, здесь прошел смерч. С тех пор мне казалось, здесь никто не живет, - задумчиво сказал Мауэр.

– И что же?

– Я был не прав. Но боюсь, в такой ранний час мы мало кого застанем в деревне. Самый лов...

– А вот и нет, - ответил ему Плетнев, когда они поднялись на песчаный бугор, с которого начиналась деревенская улочка.
– Смотрите, Карло, как много народу.

У дома, отличающегося от остальных черепичной кровлей и кирпичной кладкой, стояла толпа. Полицейская машина, собаки... Нет, не деревенские, те тихо сидели у ворот - служебные собаки. Мауэр и Плетнев подошли ближе.

– Что случилось в этом доме, синьора?
– спросил Карло пожилую женщину, присевшую на раскладной стульчик.

Она сокрушенно покачала головой:

– Убили Марка, жаль его - славный был человек, пусть теперь позаботится о нем Мадонна! И за что такое? Никого не обижал!
– Она покачала головой, стараясь придать своим словам как можно больше убедительности. Никого! Тихо жил... И такая ужасная смерть... В него бросили бомбу, представляете?... Какой ужас! А какие розы он выращивал в саду синьора Хальта!
– Она махнула рукой в сторону видневшегося вдали глухого забора.

Плетнев и Мауэр переглянулись.

– Он был садовником?
– спросил Мауэр с тревогой в голосе, которой, видно, испугал старуху.

– Почему синьор интересуется?
– насторожилась она.
– Вы... Разве вы...
– она перевела глаза на Плетнева и замолчала.
– Да, садовником, пролепетала наконец, встретившись- с подбадривающим взглядом Плетнева. Если вы родственники или друзья Марка, обратитесь к полицейскому комиссару, он в доме, - заключила она Опустила голову, и Плетнев пожалел, что Карло спугнул ее откровенность.

– Посторонитесь!
– раздался громкий голос, толпа раздвинулась. Показались носилки. Сзади шли полицейские и врач.

– Дом опечатать, - скомандовал тот же голос и добавил: - По нашим данным, родни у покойника не было.

Когда носилки начали укладывать в машину, ветерок отбросил простыню, и Плетнев увидел лицо. Это был худой, с высоким узким затылком, с солдатской стрижкой образца 1939 года человек, к которому направил его Груббе и который, вероятно, принес Баранову письмо от Светы...

Обратно ехали молча и медленно. "Ниточка оборвана, ниточка оборвана", - надоедливо вертелось в голове Плетнева.

– Здесь недалеко хорошая траттория, синьор Плетнев, - нарушил тягостное молчание Карло, - не закусить ли нам? Я, признаться, выехал вам навстречу, перехватив лишь кофе... даже без лимона!

Плетнев кивнул - он тоже не ел с утра, а утро для него началось с первыми лучами.

У стойки бара сидел лишь один посетитель, который живо обернулся:

– Хэлло, мистер Плетнев! Мы с вами ходим одними дорогами? Как вы думаете, кто убил старину Марка?

– Это он, он, - вдруг закричал высокий пронзительный голос, какие-то люди подскочили к Мауэру, начали скручивать руки. Плетнев бросился к нему на помощь, но Дуайнер крепко схватил его за рукав. Будто из-под земли появилась полиция.

– Это недоразумение...
– все пытался вмешаться Плетнев.

– Слушайте меня, я же видел, - высокий истерический голос принадлежал хозяину траттории.
– Я видел, и не только я, как в дом Марка вошел темноволосый невысокий щуплый мужчина... Все приметы сходятся!

Плетнева оттесняли все дальше и дальше от Мауэра Дуайнер и хозяин траттории, который тоже был черноволосым, щуплым, невысоким мужчиной. Плетнев заметил, что задний карман его широких брюк слишком повторяет очертания пистолета...

Вернувшись в отель, Плетнев узнал у портье, что утром Баранова спрашивал рассыльный из Дворца юстиции, и вскоре штурман ушел.

МОНОЛОГ II

Адольф всегда сторонился женщин. И Хальт - он никогда... Я не смог. Я оказался слабее. Все-таки эти проклятые рыбы однажды сослужили мне хорошую службу, когда выгнали меня на мелководье лагуны, и мне пришлось идти по берегу... С кем она была? Говорит, с мужем... Анна... Я знал, что Хальт поможет мне. Он верный друг, что бы ни говорила о нем Анна. Он все сделал, чтобы мы с ней снова были вместе.