2. In my own experience of playing the text I couldn't perform 'I there's the point' by turning in on myself and pretending there wasn't an audience there. 'To be or not to be, I there's the point' actually only made sense if I said it to the audience. In fact I was using the soliloquy as a way of putting an argument to the audience as to what was going on in the narrative. (Pope)

В первом комментарии отмечается, что существует три школы мысли: в первом случае - это плохо представленная версия раннего черновика "Гамлета", как Шекспир написал его сам; во втором - плохо представленная версия раннего черновика пьесы; в третьем - это вариант текста, расширенный за счет актерских творческих включений. Эти наблюдения включают все варианты интерпретации.

Во втором комментарии один из актеров на основании своего опыта пришел к выводу, что он не мог исполнять 'I there's the point', делая вид, что никакого зрителя нет. Эта фраза приобретала смысл лишь тогда, когда он обращался к залу. Таким образом, преобразование "монолога" в диалог придает тексту дополнительный смысл, по крайне мере "Гамлету" Шекспира.

3.5.3.7.2. "Гамлет" с точки зрения известных англо-американских театральных и литературных критиков.

Обратимся к версиям "Гамлета", предложенным А. Бредли и Т. Элиотом:

(1) Hamlet most brings home to us the sense of the soul's infinity, and the sense of the doom which not only circumscribes that infinity but appears to be its offspring... Hamlet is meditating on suicide, and he finds what stands in the way of it, and counterbalances its infinite attraction; is not any thought of sacred unaccomplished duty, but the doubts, quite irrelevant to that issue, whether it is not ignoble in the mind to end its misery, and, still more, whether death would end it. (Bradley)

(2) Hamlet's bafflement at the absence of objective equivalent to his feeling is a prolongation of the bafflement of his creator in the face of his artistic problem which is expressing emotion in the form of art. (Eliot)

По мнению А. Бредли "Гамлет" убеждает нас в бесконечности души и в том, что судьба ограничивает эту бесконечность, но с другой стороны является ее порождением.

С точки зрения Т. Элиота смятение Гамлета, в отсутствии объективного эквивалента чувствам, является пролонгацией смятения самого создателя в лице его актерского "Я", которое выражает эмоции в форме искусства.

Эти разновременные оценки фразы Гамлета: "Быть или не быть" объясняются разными культурными доминантами, которые порождаются театральным режиссером и поэтом. Обе интерпретации находятся в диалогическом отношении, хотя они помещены в разные тексты, они дополняют друг друга, обогощая и обновляя фразу 'To be or not to be'. Следующий отрывок является результатом сравнительного анализа двух прямо противоположных киноверсий "Гамлета": английская версия Оливье (1947) и русская версия Г. Козинцева (1963).

(3) ...Kozintsev's Hamlet was intended as an antithesis to the English actor's (Olivier's) psychological reading: a tragedy of a man caught in a climate of political corruption as opposed to one confronting his inner flaw: The landscapes of the two films bear this out. Olivier's Elsinore, despite its Expressionist construction is a rigidly enclosed area... Kozintsev's landscape is vast, limitless and only partially comprehensible. There is a strong feeling of subjectivity... behind the drifting viewpoint; the impression that the action, characters in the text are part of a vast and intricate dream world. (Collick)

Фильм Г. Козинцева был задуман, по мнению Коллика, как антитеза английскому психологическому прочтению "Гамлета" актером Оливье: трагедия человека, оказавшегося в атмосфере политической коррупции, и человека, конфронтирующего со своими внутренними недостатками. Такой контраст не удивителен, так как Гамлет жил во времена изменяющихся ценностей, и у Шекспира был определенный выбор среди них.

Таким образом, своеобразные диалогические интерпретации "Гамлета" во времени и пространстве, с точки зрения смысла, являются более эффективными и иногда более утонченными.

3. 5. 3. 8. Конвергентно-риторические конфигурации.

Материалом для анализа послужила книга Р. МакНейла "Wordstruck" ("Очарованный словом"). МакНейл выступает как творец языка, изобретая стилистические приемы под воздействием поэтических и прозаических произведений и других источников. Данный текст рассматривается трехвекторно: предшествующие тексты, текст МакНейла и научный текст автора настоящей работы. Эта трехвекторность создает конвергентно-смысловой и риторико-диалогический эффект. Делается попытка установить конвергентные диалогические отношения между конфигурациями "Wordstruck" и их текстуальной реализацией. Выясняется неустойчивая картина различных оттенков смыслов, которая структурируется и реструктурируется по отношению друг к другу в связи с изменением смыслов текстов, в разной степени воздействующих на МакНейла. То есть создается текстуально-диалогическое смысловое поле и совокупность трансформаций в этом поле.