С жалким видом Франк покачал головой.

– Кроме всего прочего, я отвык принимать решения!

– А может быть, отправимся в Лондон? – предложила Лиза. – Ведь там твой друг Вилли.

– Не для того я бежал из тюрьмы, чтобы очутиться на острове, – хихикнул Франк.

Он смотрел сквозь стекла на сильный дождь. Было слышно, как на краю крыши дребезжит водосточная труба. Блестевшие в холодном свете уличных фонарей черные силуэты шли по набережным. Никакого подозрительного оживления. Квартал казался странно спокойным. Настолько спокойным, что Франк чувствовал себя не в своей тарелке. Повернувшись к радиоприемнику, он принялся крутить ручку настройки, затем грустно улыбнулся.

– В кино все типы, попавшие в нашу ситуацию, сразу же ловят информацию, где речь идет о них!

Вдруг Франк заметил, что рядом с ним, с жалобным выражением лица, неподвижно стоит Фредди. Молодой человек обратился к адвокату.

– Ради всех святых, мэтр, если у вас есть монетка в один пфенниг, дайте ее Фредди!

Пошарив в кошельке, Гесслер выудил из него нужную монету.

– Скажи спасибо! – рявкнул Франк, потому что Фредди, получив искомое, сразу же отошел, не сказав ни слова.

Не оборачиваясь, Фредди бросил "спасибо", больше похожее на собачий лай. Подвинув свой стул к стулу адвоката, Франк уселся рядом с ним. Они были похожи на двух пассажиров, путешествующих в автобусе.

– Сейчас он выиграет, – шепнул он, подмигивая, Гесслеру. – Фредди всегда выигрывает, потому что жульничает. Жульничать, когда ты играешь один, в этом есть нечто утонченное. Вы не находите?

Адвокат хранил молчание. Тогда Франк наклонился к нему и выкрикнул с внезапной яростью:

– Вы не находите?

Все обернулись, было слышно, как блуждает стальной шарик по одному из бильярдов. При движении, хотя флипперы и не направляли его, он с глухим звуком стукался о контакты.

– Франк! – умоляюще выкрикнула Лиза.

Она осторожно подошла к нему.

– Можно подумать...

Женщина замолчала. При общении с Франком нужно было взвешивать каждое слово. Иногда без всякой видимой причины с ним приключался такой страшный приступ ярости, что это пугало всех окружающих.

– Я слушаю! – сухо ответил Франк.

Лиза собралась с духом.

– Можно подумать, что ты несчастлив.

Фредди продолжил партию в бильярд. Он незаметно приподнимал аппарат, стукал его коленом, чтобы направить шарик в нужную лунку. Это был настоящий спектакль, и оба немца, как завороженные, следили за его действиями, отпуская временами восхищенные замечания.

– Ты несчастлив? – продолжала настаивать Лиза.

Франк нежно, ласково коснулся ее волос.

– Пять лет не так легко даются, Лиза.

Едва касаясь, он провел указательным пальцем по милому лицу своей подружки. Ее нежная кожа восхищала его.

– Только что, – продолжал Франк, – я сказал тебе, что ты похожа на ту, которую я представлял себе. Но я не сказал тебе, Лиза, что однажды я принялся представлять тебя на пять лет старше. Это произошло само собой...

Щелкнув пальцами, он медленно отнял руку от ее лица.

– Знаешь, в некоторых старых фильмах скачет картинка. Смотришь, как герой начинает какой-нибудь жест и вдруг – оп! – жест внезапно закончен, а самого движения ты так и не видел. Ты здесь постарела за пять лет!

Он стукнул себя по лбу.

– Ты постарела на пять лет за долю секунды. Понимаешь?

Слезы навернулись на глаза Лизы. Она пыталась сдержать их, но ведь невозможно сдержать слезы.

– Да, Франк, – прошептала она, – я понимаю.

– Я ведь тоже страшно изменился, не так ли?

– Да нет же, – запротестовала она.

– Да, да, – уперся беглец. – Целый год я не смотрел на себя в зеркало. Я даже брился, закрыв глаза. Честное слово!

Он засмеялся.

– Здорово же я мог порезаться! А потом, в один прекрасный день, я снова открыл глаза и увидел в зеркале над умывальником странного типа. Странного типа, – грустно повторил Франк.

Он подошел к умолкнувшему бильярду. Фредди только что проиграл партию, и аппарат отключился. Франк вхолостую включил флипперы. Маленькие крылышки бессмысленно забились. На счетчике была изображена группа герлз, высоко задирающих одну ножку.

– Видал их тевтонские телеса? – прыскнул Фредди, показывая на счетчик большим пальцем. – Ну и окорока же у них! Скажи!

– Это – женщины, – ответил ему Франк.

Фредди не осмелился улыбнуться.

Гесслер и Лиза в полной растерянности переглянулись. Радио продолжало работать. Передавали тихую музыку, заставлявшую почему-то думать о птицах, летящих по голубому небу. Музыка внезапно прервалась, и раздался голос диктора. Первым насторожился Варнер. Подойдя к радиоприемнику, он прищелкнул языком, привлекая внимание окружающих. Все сгрудились у радио.