Звук сирены стал четче, громче, прозвучал прямо рядом со складом, затем унесся вдаль. Часто моргая толстыми веками, со слегка напряженным лицом, вновь появился Паоло.

– Эй, Франк! – позвал он. – Кажется, начинается шухер.

– Я слышал, – спокойно ответил беглец. – Не дергайся, они ищут фургон и пока не найдут его, мы будем сидеть тихонько, как мышки.

– Ты так считаешь?

Франк раздраженно взглянул на своего верного компаньона.

– Знаешь, Паоло, а ведь ты стареешь, – сказал он презрительно.

Паоло укусил себя за губу. Он не одобрял недостаточно почтительного отношения к собственной персоне.

– Приведи Гесслера! – приказал Франк.

Паоло покорно поплелся вниз.

– Как он ведет себя? – спросил Франк, прежде чем его приятель успел скрыться.

– Очень хорошо, – подтвердил человечек. – Он спокойно сидит на бочке с треской. Если бы ты видел его, то дал бы ему конфетку!

– Очень хорошо, приведи его.

– Что ты собираешься делать с ним? – спросила Лиза.

– Ты боишься за него?

Она прижалась пылающим лбом к стеклу.

– По нашей милости он уже стал соучастником тройного убийства: мне кажется, что это уже слишком.

Семеня мелкими шажками, с виноватым лицом обвиняемого, появился Гесслер в окружении Паоло и Фредди.

– Хо! Камарад, – позвал Фредди, подходя к Варнеру, – тебя зовет твой дружок.

Варнер бросил газету и вышел.

– Они должны подготовить кран для погрузки, – пояснил Фредди Франку.

Тот, казалось, не слыша его, спросил Лизу, не спуская глаз с Гесслера:

– Значит, твоя подружка Мадлен сказала тебе, что любить такого типа, как я, – безумие?

– Да, – решительно ответила молодая женщина, поворачиваясь в свою очередь в сторону адвоката.

– Я ведь с самого начала предупреждал тебя, помнишь?

– Да, Франк, ты прав, ты предупреждал меня.

Казалось, беглецу удалось вырваться из сладких чар своего мрачного наслаждения.

– Хорошо, спустись-ка на минуточку на склад, Лиза. А Паоло и Фредди составят тебе компанию.

– Ты знаешь, что легавые засуетились? – предупредил Паоло.

– Наверное, они сейчас разнюхивают в туннеле, – добавил Фредди.

– Да пусть разнюхивают! – нетерпеливо взорвался Франк. – Вы оставите нас в покое?

Лиза не пошевелилась. Жалобным голоском она попросила:

– Франк...

– Только на несколько минут, – ответил молодой человек, избегая ее взгляда.

Лиза быстро посмотрела на Гесслера, но адвокат не заметил этого. Когда Лиза и мужчины вышли, он взял стул, уселся на него, скрестил ноги и положил руки на колени.

– Пришла моя очередь? – спросил Гесслер.

– Почему вы так решили? – проворчал Франк.

– Потому что я разбираюсь в допросах. Всегда один и тот же механизм: подозреваемых вначале допрашивают раздельно, а затем их сводят вместе. Что вы хотите узнать?

Франк уселся за стол, оперся о него локтями и положил подбородок на руки.

– А вы тоже, Гесслер, считаете, что ошибка женщины любить такого мужчину, как я?

– Женщина никогда не ошибается, любя того, кого она любит, – серьезно и убежденно ответил адвокат.

– Вы считаете, что тип, вроде меня, может сделать счастливой такую женщину, как Лиза?

– Какое это имеет значение? – спросил Гесслер. – Что еще?

Этот ответ не удовлетворил Франка. Ему не нравились ни спокойствие его собеседника, ни его презрительный тон. Молодой человек взял со стола один из телефонных аппаратов и изо всех сил запустил его в другой конец комнаты. Телефон разбился о железную опору. Гесслер не моргнул и глазом. Только улыбнулся еще более иронично.

– Почему вы вернулись сюда, утверждая, что полиция перегородила туннель?

– Чтобы избежать естественного искушения, – ответил Гесслер, – предупредить власти, что в данный момент три охранника умирают в затопленном фургоне.

– Это все?

– Мне также нужно было удостовериться, что все пройдет гладко до прихода вашего корабля.

– Все это – совершенный парадокс, – возразил Франк, желчно улыбаясь. – Просто-напросто вы вернулись из-за нее. Правда или нет?

– Правда, – признался Гесслер.

– Вы любите ее?

Адвокат не колебался ни секунды.

– Я люблю ее.

Простота, с которой было сделано это признание, разочаровала беглеца. Он замолчал, храня при этом полнейшее спокойствие.

– Уже давно? – с робостью спросил Франк.